Первый эйдос

Чимоданов не понял иронии и зарумянился от удовольствия. Он не замечал, что Ната уже час старательно отворачивается, чтобы не видеть его свитера – белого, покрытого громадными, в ладонь, маками. Со стороны, к тому же если обладать не очень острым зрением, маки были похожи на расчесанные язвы, особенно противные из-за черных точек в середине. Последнее время у Петруччо совсем развинтилось чувство меры. Он то красил волосы в зеленый цвет, то вставлял в ухо огромную серьгу, то сам шилом и цыганской иглой шил себе жилетки. Жилетки, надо признать, получались удачные и стильные, а вот серьга Арею не понравилась, и он, метнув нож, пригвоздил ее к стене вместе с пищащим Чимодановым.

Пока Петруччо гордился свитером, Арей осмотрел печать и кинжалом вскрыл ее. Дафна неосознанно вцепилась в загривок Депресняку. У нее появилось скверное предчувствие, связанное с пергаментом.

Свиток оказался от Лигула и начинался со слов «Дорогой Арей!». Шрам, рассекавший лицо мечника, побагровел. На нем ясно проступили синие прожилки. Прожилки находились там, где Арей когда-то сам зашивал себя толстой нитью.

– Хотелось бы узнать, в какой конкретно валюте я «дорогой»? – процедил он.

«Дорогой Арей!

Убежден, ты счастлив будешь узнать, что егерям удалось загнать яроса в Круглом Провале. Я думал убить его сам, но решил не быть эгоистом. В сущности, именно наш эгоизм – причина того, что стражи мрака до сих пор не контролируют всего мироздания.

Приезжай на охоту и захвати с собой всех своих учеников, не забыв, разумеется, Буслаева. Не стоит лишать молодежь радостей битвы. Нам, скромным, утонувшим в бумажках писакам, интересно будет посмотреть, чему ты их научил.

Жду вас на рассвете. Сожалею, если в эту ночь вам не удастся выспаться.

Ваш Лигул.

P.S. Просто для ясности. Отказ не принимается ни в какой форме. Твои ученики должны быть завтра в Тартаре, даже если все они сейчас лежат на смертном одре. Им почти шестнадцать, и, стало быть, время для первого серьезного испытания наступило. А вот Дафну не бери. Не стоит показывать светлой Тартар. Должны же у мрака существовать маленькие семейные тайны?»

Арей молча скомкал свиток и отшвырнул его. Улита осторожно подошла, просительно взглянула на шефа и, подняв свиток, прочитала вслух.

– Ярос – это то, о чем я напряженно думаю? – спросила она.

Озабоченный кивок мечника подтвердил, что Улита могла бы думать менее напряженно.

– Ярос – это кто? – спросил Меф.

Арей пнул стул, посмевший загородить ему дорогу.

– Зверушка, относящаяся к роду низших даймониумов. Постоянно обитает в холодных впадинах Тартара. Есть крылья, но в зачаточном состоянии. Прыгучая, живучая. Я не назвал бы яроса глубоким и самобытным мыслителем, но как разорвать врага он соображает. Битва с яросом – обязательная часть ритуала посвящения молодого стража.

– Ярос один, а нас против него будет четверо? – уточнил Чимоданов, страдая от хронического арифметического зуда.

Он был как немецкий лейтенант, который в письме к невесте любит посчитать карандашиком, сколько весят в сумме все солдаты его роты, сколько килограммов крупы они съедают за ужином и сколько на каждого в среднем приходится бинтов, патронов и пулеметных лент. Правда, последние цифирки он старательно замазюкивает.

– Не исключено, что для массовки выставят кого-то еще из молодых стражей. Яросы обедают не слишком часто, так что белка им надо много, – цинично ответил Арей.

– А мы не испепелимся в Тартаре, нет? И кости от холода не потрескаются, да? – забеспокоился Евгеша.

Мечник мотнул головой, запутавшись в этих «да» и «нет».

– Тартар неоднороден. Где-то холодно, где-то жарковато. В Круглом Провале терпимо. Лигул принял меры, чтобы его ни в чем нельзя было обвинить. Если кого-то из вас прикончат, малютка первый зальется слезами и обвинит меня, что я плохо вас подготовил. Хотя, убежден, яроса егеря загнали соответствующего. Они не глупцы и догадываются, чего хозяин от них ждет.