Первый еретик. Падение в хаос (ЛП)

- Подумай обо всем, что произошло, брат. Прочувствуй, как события развиваются все быстрее на пути к неизбежному восстанию. Ты что-нибудь ощущаешь внутри? Какие-нибудь… перемены?

Руки Магистра ордена внезапно дико заболели. Словно в суставы запястий и костяшек насыпали битого стекла.

Сам не зная, почему, Аргел Тал солгал.

- Нет, брат. Ничего. А ты?

Ксафен улыбнулся.

Воевать с другой людской культурой всегда было явно порочным занятием, и Аргел Тал испытывал отвращение всякий раз, когда это становилось необходимым.

Это были нечистые войны, их вели против той горечи, которая гнездилась в душах людей, обрекших себя выступлением против Империума. Алого Повелителя расстраивало не то, что противник осмеливался оказывать сопротивление, и не расход боеприпасов или тот факт, что защитников этих планет он уважал за стойкость. Все это печалило его, но растрата жизней и упущенные из-за неповиновения возможности — вот что оставляло настоящие шрамы.

В прошлом он пытался обсудить этот вопрос с Ксафеном. С присущей ему прямолинейностью капеллан прочел лекцию о праведности их дела и трагической необходимости сокрушать эти культуры. Из этого спора Аргел Тал не узнал ничего нового. Аналогичные беседы с Даготалом и Малнором кончались так же, как один разговор с Торгалом. Гал Ворбак обходились без званий, исключая Аргел Тала, все воины считались равными под командованием Магистра ордена, и бывший сержант штурмовиков изо всех сил старался понять, что пытался объяснить ему Аргел Тал.

- Но они неправы, - сказал Торгал.

- Я знаю, что они неправы. Это трагедия. Мы несем просвещение через объединение с родным миром предков человечества. Мы несем надежду, прогресс, силу и мир с помощью непобедимой мощи. Но они сопротивляются. Меня печалит, что гибель становится ответом столь часто. Я сожалею, что они невежественны, но уважаю их за то, что они готовы умереть за свой образ жизни.

- Это не заслуживает уважения. Это идиотизм. Они скорее умрут неправыми, чем научатся принимать перемены.

-Я не говорил, что это разумно. Я сказал, что мне грустно уничтожать все живое на планете из-за невежества.

Торгал задумался над этим, но ненадолго.

- Но они же неправы, - сказал он.

- Мы когда-то тоже были неправы, - Магистр ордена поднял кулак в перчатке, поясняя смысл: он был алым, а когда-то серым. - Мы тоже заблуждались, поклоняясь Императору.

Торгал покачал головой.

- Мы ошибались и предпочли приспособиться, а не погибнуть. Я не понимаю, что тебя печалит, брат.

- Что, если мы бы смогли убедить их? Что, если проблема в нас, что нам не хватает слов, чтобы привлечь их на нашу сторону? Мы вырезаем своих собственных сородичей.

- Мы выбраковываем животных из стада.

- Забудь, что я упоминал об этом, - произнес Магистр ордена. - Разумеется, ты прав.

Торгал не уступал.

- Не оплакивай идиотизм, брат. Им предложили истину, и они отказались. Если бы мы сопротивлялись правде до самого конца, то заслужили бы свою участь, так же, как эти глупцы заслуживают свою.

Аргел Тал больше не предпринимал попыток. В наиболее тяжелые моменты его терзала предательская и недостойная мысль — какая доля непоколебимой веры братьев исходит от их сердца, а какая взращена в них геносеменем? Сколько душ он сам приговорил к уничтожению, безмолвно побужденный к кровопролитию колдовской генетикой?

На некоторые вопросы не было ответов.

Не желая обременять своими проблемами Кирену, и без того служившую исповедницей для сотен Астартес и эвхарских солдат, он говорил о своей неуверенности лишь с тем единственным, кого должен был остерегаться.

Аквилон понимал.

Понимал, поскольку ощущал то же самое, разделяя едва заметную скорбь Аргел Тала из-за необходимости уничтожать целые империи только потому, что их правители оказались слепы к реальности галактики.

Последний мир, заслуживший гибель, его обитатели называли Калисом, а 1301-й экспедиционный флот — 1301-20. Полноценная высадка на планету продолжала готовиться, даже когда примитивные орбитальные системы защиты Калиса рухнули в атмосферу, охваченные огнем.

Население было приговорено в уничтожению за связи с племенами ксеносов. Чистый биологический код граждан Калиса был необратимо испорчен примесями генетики чужаков. Жители мира внизу не раскрыли Империуму всех деталей, но из образцов крови было ясно, что когда-то калисианцы культивировали в собственных клетках чужую дезоксирибонуклеиновую кислоту.

- Скорее всего, чтобы вылечить наследственную или вырожденческую болезнь, - предположил Торв. Но причина не имела значения. Подобные отклонения нельзя было терпеть.

Эвхарские полки генерала Джесметина, каждый из которых поддерживало несколько отделений Астартес, получили приказ занять двенадцать крупных городов на скудной суше Калиса.

Столица — скопление пришедшей в упадок промышленности под названием Крахия — была также резиденцией правительницы планеты, носившей явно наследственный титул «ее психическое великолепие».