Первый еретик. Падение в Хаос

— Ингетель всех нас предупредил: это только начало. Мы изменимся, когда одержимость укоренится, но не раньше назначенного времени. О нем здесь в шторме возвестят крики богов, и как только мы услышим их призыв, начнется наша… «эволюция».

— В какой форме проявятся изменения?

Лоргар опять стал записывать каждое слово своим быстрым красивым почерком. Он никогда не возвращался назад, чтобы исправить ошибки, поскольку никогда не допускал их.

— Демон ничего об этом не сказал, — признался Аргел Тал. — Он сказал лишь о том, что эта эпоха закончится еще до завершения следующего столетия. И тогда Галактика займется пламенем и боги закричат. До тех пор мы будем носить в себе вторую душу, позволяя ей созревать.

Некоторое время Лоргар молчал. Наконец он отложил перо и улыбнулся своему сыну — ободряющей и доброжелательной улыбкой.

— Ты должен научиться скрывать это от Кустодес. И до призыва богов скрывать это от всех за пределами легиона.

Глава 19 ИСПОВЕДЬ ВОЗРОЖДЕНИЕ ГАЛ ВОРБАК

Еще до того, как открылась дверь, Блаженная Леди уже знала, кто пришел.

Она удобно уселась на краю кровати и сложила руки на коленях, прикрытых пышным серо-кремовым одеянием жрицы. Невидящие глаза обратились к вошедшему и следовали за шорохом босых ног по полу. Вместо гудения активного доспеха она услышала шелест одежды, и эта новая деталь вызвала на ее губах улыбку.

— Здравствуй, капитан, — сказала она.

— Исповедник, — ответил он.

Ей потребовалось немалое самообладание, чтобы скрыть свое потрясение. За месяцы лишений его голос изменился и звучал суше. И было что-то еще… несмотря на слабость, он стал более звучным.

Конечно, до нее дошли кое-какие разговоры. Если верить слухам, им пришлось убивать друг друга и пить кровь своих братьев.

— Я ожидала встретить тебя раньше.

— Извини за задержку. С самого возвращения я все время провел с примархом.

— У тебя усталый голос.

— Слабость пройдет.

Аргел Тал уселся на пол, заняв свое привычное место. Последний раз он сидел так три ночи назад, хотя для Несущего Слово прошел почти целый год.

— Я скучал по тебе, — признался он. — Но я рад, что тебя с нами не было.

Кирена не знала, с чего начать.

— Я кое-что… слышала, — заговорила она.

Аргел Тал улыбнулся:

— Скорее всего, это правда.

— Человеческий экипаж?

— Погиб, до последнего человека. Вот поэтому я и рад, что тебя не было с нами на борту.

— Насколько мне известно, вы тоже пострадали?

Несущий Слово усмехнулся:

— Это зависит от того, что именно тебе сказали.

Его стоицизм, как всегда, привел ее в восхищение. Уголки губ дрогнули, предвещая еще одну улыбку.

— Подойди ближе. И встань на колени, чтобы я смогла тебя осмотреть.

Он повиновался, подставил ей лицо и бережно держал ее запястья, направляя руки, пока она кончиками пальцев прикасалась к его коже, обводя исхудавшее лицо.

— Я всегда гадала, красив ли ты. Так трудно определить, полагаясь лишь на прикосновения.

Эта мысль еще ни разу не приходила ему в голову. Полученное воспитание не касалось подобных вещей. Он сообщил об этом Кирене и насмешливо добавил:

— Красив я или нет, но прежде я выглядел немного лучше.

Кирена опустила руки.

— Ты очень похудел, — заметила она. — И кожа слишком горячая.

— Питание было слишком скудным. Как я говорил, слухи правдивы.

Они оба замолчали, но тишина показалась Кирене неловкой и тревожной. Никогда раньше им не приходилось подбирать слова. Кирена стала теребить локон волос, заботливо причесанных ее служанкой всего полчаса назад.

— Я пришел для исповеди, — наконец нарушил он молчание.

Но эти слова не успокоили ее, а только заставили сердце забиться чаще. Она сомневалась, хочет ли слушать рассказ о бесчинствах на борту «Песни Орфея».

Но, кроме всего прочего, Кирена хранила верность своему легиону. Ее роль нравилась ей, и она с честью исполняла свой долг.

— Говори, воин. — В ее голосе появились дружески-формальные нотки. — Поведай о своих грехах.