Первый еретик. Падение в Хаос

Воспоминания о моменте наивысшей близости между ними вряд ли были достойны любого семейства. Лоргар пришел в кузницу к Феррусу и застал его за изготовлением чего-то литого и опасного, явно предназначенного для того, чтобы стать орудием войны. Казалось, примарх Железных Рук способен только на это.

Зная, что ехидство — мелочная черта характера, Лоргар попытался сдержаться.

— Интересно, можешь ли ты создать орудие созидания, а не разрушения?

Он постарался улыбкой стереть всякий намек на язвительность, но тем не менее очень неуютно чувствовал себя по соседству с жарко пылающим горном.

Феррус оглянулся на своего шального братца поверх темного плеча, но не улыбнулся в ответ.

— Интересно, а можешь ли ты создать что-нибудь стоящее?

Золотое лицо Лоргара напряглось, улыбка осталась, но в ней не было и следа искренности.

— Ты меня звал?

— Да, звал. — Феррус отошел от наковальни. На его обнаженной груди виднелись крошечные шрамы — ожоги, сотни ожогов, испещривших кожу после случайных попаданий искр и частиц раскаленного металла. Как будто жизнь, проведенная в кузнице, наградила его бесчисленными медалями. — Я кое-что для тебя сделал, — добавил он своим раскатистым басом.

— Что? Зачем?

— Не могу назвать это спасением, — заговорил Феррус, — поскольку с этим не согласятся мои воины, но я должен тебя поблагодарить за подкрепление на Галадоне Секундус.

— Ты ничего не должен мне, брат. Я живу, чтобы служить.

Феррус что-то проворчал, словно уже тогда сомневался в этом.

— Как бы там ни было, вот знак моей признательности.

Легион Ферруса был назван в честь своего примарха. Его руки были металлическими, но не механическими, как у робота, а состоящими из какого-то чужеродного органического серебра. Лоргар никогда не задавал вопросов по поводу этой уникальной биологии брата, поскольку знал, что Феррус ничего объяснять не станет.

Примарх Железных Рук подошел к стоящему рядом столу и уверенным жестом поднял длинное оружие. Без лишних слов он бросил его Лоргару. Несущий Слово аккуратно подхватил его одной рукой, но невольно поморщился, поскольку оно оказалось тяжелее, чем он ожидал.

— Оно называется Иллюминариум. — Феррус уже вернулся к своей наковальне. — Постарайся его не сломать.

— Я… Я не знаю, что сказать.

— Не говори ничего. — Рука-молот зазвенела по мягкой стали. — Не говори ничего и уходи. Это избавит нас от неловких попыток общаться, когда нам не о чем спорить и нечего сообщить друг другу.

— Как пожелаешь.

Лоргар выдавил улыбку, глядя в спину брата, и молча вышел. Такова была история его попыток сближения с Фулгримом и Феррусом.

А теперь Лоргар смотрел на них обоих и бледнел от ужаса, когда их оружие сталкивалось и отскакивало друг от друга, разбрасывая во все стороны ветвистые молнии силовых полей.

— Что мы наделали? — прошептал он. — Ведь это мои братья.

Кор Фаэрон неодобрительно заворчал:

— Мальчик мой, прикажи начинать атаку. Мы должны поддержать Аргел Тала и Железных Воинов.

— Но что же мы творим? Зачем надо было доводить до этого?

Эреб даже не нахмурился, для этого он слишком хорошо владел своими эмоциями, но Кор Фаэрон легче поддавался человеческим чувствам. Он буквально зарычал, отбросив всякую доброжелательность:

— Лоргар, мы несем просвещение Галактике. Ты был рожден для этого.

Эреб повернулся и взглянул на примарха:

— Разве это не грандиозное ощущение, мой лорд? Каково чувствовать себя архитектором таких событий? Видеть, как твои замыслы приносят плоды?

Лоргар не мог и не хотел отводить взгляд от своих сражавшихся родственников.

— Это не мой замысел, и ты знаешь об этом так же хорошо, как и я. Не стоит притворяться, что у меня хватит умения управлять кровопролитием такого масштаба.

Губы Кор Фаэрона скривились в подобии улыбки.

— Ты меня переоцениваешь, мой лорд.

— Только отдаю должное. — Закрытая перчаткой рука примарха крепко сжимала рукоять Иллюминариума, и его глаза слегка прищуривались от каждого удара, обрушенного на черную броню Ферруса, — Феррус устает. Фулгрим скоро убьет его.

Кор Фаэрон, заскрежетав сервоприводами, шагнул вперед и положил когтистую руку на плечо своего приемного сына.

— Не печалься об этом. Будь что будет.

Лоргар не сбросил руку с плеча, и Кор Фаэрон с Эребом расценили это как свою победу. Капризы Лоргара утомили их обоих, и от них обоих потребовалось неимоверное терпение и хитрость, чтобы подтолкнуть его к жестокости. Эта битва планировалась долгие годы, и они не могли допустить, чтобы неуместное сострадание примарха испортило все дело.

— Истина безобразна, мой мальчик, — продолжил ободренный Кор Фаэрон. — Но ничего другого у нас нет.

— Мальчик. — Улыбка Лоргара получилась невеселой. — Мне почти двести лет, и я готов повергнуть в прах империю своего отца. А ты все еще называешь меня мальчиком. Иногда мне это приятно. А иногда угнетает.

— Ты мой сын, Лоргар. Не Императора. И ты несешь надежду человечеству.

— Довольно, — сказал примарх и на этот раз все-таки сбросил с плеча руку приемного отца. — Пора. Надо скорее закончить этот день.

Лоргар поднял свой крозиус, направив его к небу.