Первый генералиссимус России

13 января 1696 года по Рождеству Христову последовало новое распоряжение Петра Алексеевича о наборе служивых людей в полки для похода под Азов. И было читано оно на Болотной площади. Согласно этому рескрипту «всех чинов» холопы бояр при желании могли безбоязненно идти в Преображенское и вступать солдатами в полки. Боярам же под угрозой наказания — лишения вотчин и всего имущества — запрещалось препятствовать отходу холопов в солдаты.

Едва утихли «волнения» с холопьим набором, прозванным «обросимовским», как Москва вновь всколыхнулась: все частные кузнецы обязывались под страхом наказания предоставить казне железные предметы: скобы, болты, гвозди, шкворни, клинья и всевозможные строительные инструменты. И все без оплаты. «Плата же после взятия Азова, — говорилось в рескрипте. — А потому, православные, молитесь, чтобы Азов был взят».

«Азов из камня, а железо ест», — стала гулять по московским кузнечным мастерским невесть кем придуманная пословица. Петр Алексеевич ее слышал, но только ухмымлялся.

В конце января преставился Иван Алексеевич, оставив на попечение Петра вдовую царицу Прасковью Федоровну и трех племянниц: Екатерину — пяти лет, Анну — трех и Прасковью — неполных двух лет.

Церемония погребения венценосного покойника была соблюдена. Однако особых поминальных торжеств и трапез не последовало. Петр Алексеевич собирался с инспекторской поездкой в Воронеж, чтобы собственнолично убедиться в продвижении работ по строительству флота. «Доверяй, но проверяй», — стало его девизом после Азовской конфузии. Мыслил взять с собой Лефорта, но тот после очередной «соборной» попойки простыл, сильно температурил и страдал жестокой простудной лихорадкой. Направленные Петром к нему врачи даже опасались за его жизнь.

5

Помпезности начала похода в этот раз не было. В течение всей зимы и марта месяца собранные в Москве и других городах полки неспешным маршем были переправлены в Воронеж. Там происходило окончательное формирование трех сухопутных колонн и личного состава достраиваемого флота.

Флот, пусть и сырорубленный, пусть и грузноватый — времени для сушки строительных материалов не было — выглядел повнушительней прошлогоднего. Еще бы: два 36-пушечных двухмачтовых корабля, среди которых особенно грозно смотрелся «Апостол Петр», 23 галеры, одна из которых «Принципиум» стала флагманом, 2 галеаса, 4 брандера, 30 морских высокобортных лодок.

Первой на воду 2 апреля, еще до ледохода и половодья, была спущена галера «Принципиум», сразу же облюбованная государем под флагман. За ней, словно цыплята из насиженных яиц, стали «вылупляться» и становиться в строй другие. Тут же новоиспеченными капитанами из голландцев, датчан и шотландцев формировались флотские экипажи из солдат и стрельцов. И далее, с помощью зуботычин, дубинок и русского мата, шло обучение управлению парусами, ведению стрельбы из корабельных пушек, абордажному бою.

Не был забыт государем и князь-воевода Борис Петрович Шереметев. Он с конницей из детей боярских и дворян вновь выступил к низовьям Днепра, присоединив к своей армии запорожских казаков. Но гетмана Мазепы с ним не было. Гетман, по замыслу Петра Алексеевича, с частью украинских полков должен был придти под Азов и «оттянуть» на себя часть татарских орд.

23 апреля из Воронежа двинулась войсковая колонна Гордона со стрелецкими полками Кривцова, Сухарева, а также Бутырским полком солдат. Следом за ними, получив необходимые запасы хлеба и прочей провизии, двинулись полки Ивана Черного и Михаила Протопопова. Интендантскую команду возглавлял думный дворянин Семен Иванович Языков. Всего под рукой Гордона у Азова предполагалось быть 14 тысяч служивых.

— С Богом! — благословил уходившие полки Алексей Семенович.

Он с конницей и пешими полками решил идти последним, чтобы лично проследить потери среди личного состава полков на марше.

25 апреля с преображенцами и семеновцами да со стрелецкими полками Афанасия Чубарова, Дмитрия Воронцова, Тихона Гундеркмарка покинул Воронеж Автомон Михайлович Головин. Покинул точно в срок, согласно царского указа.

Это была еще одна колонна, в которой должно было быть около 9 тысяч пехоты.

26 апреля тронулся с конницей и остальными полками и Шеин Алексей Семенович, оставив в Воронеже два стрелецких полка для сопровождения к Азову запасов ружейного зелья, шанцевого инструмента и продовольствия. Все это должно было сплавиться к Азову на 78 стругах. И охрана требовалась надежная.

Как заметил Алексей Семенович, разработанный им и государем план движения войск соблюдался в точности. Да и отстающих солдат и стрельцов пока не встречалось. Никто не желал быть в нерадивцах и испытать на собственной шкуре царский гнев.

«Начало, слава Богу, положено неплохое, — отметил он, пройдя Коротоярк, Дивногорский монастырь и Пашин. — И график движения полков соблюдается, и интендантство ныне не прошлому чета — везде успевает».