Читаем Первый год войны полностью

335-я стрелковая дивизия освободила село Никольское, два ее стрелковых полка в течение дня дрались за Хрестищево. Сильный гарнизон этого узла сопротивления, местность, изрезанная оврагами на подступах к селу, позволяли противнику упорно сопротивляться.

Сразу после взятия Барвенково я решил побывать в частях 335-й стрелковой дивизии. Читатель помнит, что это соединение вело жестокие бои на подступах к Славянску. Гитлеровцы упорно удерживали этот район, не допуская расширения прорыва в стороны флангов. Немецко-фашистское командование спешно подбрасывало свежие подкрепления, враг переходил в контратаки и всячески старался деблокировать окруженные гарнизоны узлов сопротивления. Казалось, что сложившаяся тяжелая обстановка должна была породить в войсках упадок боевого духа, ослабить наступательный порыв. Но этого в дивизии не произошло. Политико-моральное состояние бойцов было очень высокое. Беседуя с людьми, я и сам заражался их боевым задором. Много славных страниц вписали комсомольцы в историю нашей Родины в период гражданской войны, в годы превращения отсталой сельскохозяйственной страны в мощную индустриальную державу и в ходе Великой Отечественной войны. В те дни комсомольцы, как всегда, были впереди и своим личным примером увлекали несоюзную молодежь на боевые подвиги.

Вместе с Ф. Н. Ворониным мы долго пробыли у артиллеристов. В беседе с комсомольцами одного из орудийных расчетов бойцы Рассохин и Славинский заявили:

- Сейчас на нашем счету, товарищ генерал, уже значится девяносто шесть истребленных фашистов, три миномета, много боеприпасов, повозки и другое военное имущество. И мы постараемся, чтобы этот наш счет рос с каждым новым днем.

Комсомольцы рассказали о том, что многие воины имели личные счета мести. Так, комсомолец старшина Супруженко вывел из строя до отделения вражеских солдат. В одном из боев он заменил погибшего командира взвода и водил в атаку подразделение. Красноармеец Полин в ближнем бою гранатами и штыком уничтожил свыше отделения солдат-пехотинцев.

Комиссар артиллерийского полка доложил о том, что командование всячески поощряло инициативных воинов: личной похвалой, благодарностью перед строем, благодарственными письмами на родину, представлением к государственным наградам. Политработники, которые находились в боевых порядках войск, в беседах призывали бойцов следовать примеру отличившихся, распространяли опыт передовых.

В течение ночи на 24 января по моему указанию был оборудован вспомогательный пункт управления на юго-западной окраине города Барвенково, и рано утром я и начальник штаба генерал-майор А. Ф. Анисов вылетели туда на самолетах По-2. Машины шли на небольшой высоте, чтобы избежать внезапной атаки вражеских истребителей. Все же миновать встречи с ними, не смогли. При подходе к Барвенково летчики заметили появившиеся над нами два "мессершмитта". Наши самолеты быстро пошли на посадку и приземлились на северо-восточной окраине Барвенково, затем подрулили к кирпичным сараям. Едва мы успели выскочить из них и укрыться за кирпичными стенами, как один из "мессеров" открыл по нашим самолетам пулеметный огонь. Он сделал два захода, но никто не пострадал. Когда истребители улетели, к нам поспешила грузовая автомашина с красными крестами на бортах. На этой автомашине мы и добрались до вспомогательного пункта управления.

В течение 25-27 января соединения армии, преследуя сильно потрепанные части противника, вышли на подступы к Лозовой и продвинулись на 25-30 километров западнее и юго-западнее Барвенково. Они освободили селения Григорьевку, Новогригорьевку, Глубокую, Макатыху, дрались на подступах к Былбасовке и отражали контратаки танков и пехоты противника со стороны Славянска.

5-й кавалерийский корпус, отбросив на юг передовые части выдвигаемых навстречу 94-й и 125-й пехотных дивизий противника, захватил пленных и занял села Марьянка, Степановка, Шестаковское.

26 января командующий фронтом вывел из состава армии 255-ю стрелковую дивизию и передал ее в подчинение 1-му кавалерийскому корпусу. В течение двух дней корпус со стрелковой дивизией полностью разгромил 54-й и 457-й пехотные полки и штаб 257-й пехотной дивизии, а также саперный батальон этого соединения, захватил оперативные документы и полевую почтовую станцию. Из состава 298, 257, 68-й пехотных дивизий кавалеристам удалось захватить пленных.

Глубокий снег, лежавший на полях, и толстая корка ледяного наста, образовавшегося на снежном покрове, затрудняли передвижение фронтовой подвижной группы и ее боевые действия.

Следует заметить, что кавалерийские корпуса, подчиняясь командующему фронтом, действовали в полосе наступления 57-й армии, обеспечивались ее довольствующими органами и усиливались за счет ее ослабления. Я и тогда полагал, и ныне так же думаю, что целесообразнее было подчинить их мне. Это позволило бы более оперативно использовать конницу.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Р' ваших руках, уважаемый читатель, — вторая часть книги В«100 рассказов о стыковке и о РґСЂСѓРіРёС… приключениях в космосе и на Земле». Первая часть этой книги, охватившая период РѕС' зарождения отечественной космонавтики до 1974 года, увидела свет в 2003 году. Автор выполнил СЃРІРѕРµ обещание и довел повествование почти до наших дней, осветив во второй части, которую ему не удалось увидеть изданной, два крупных периода в развитии нашей космонавтики: с 1975 по 1992 год и с 1992 года до начала XXI века. Как непосредственный участник всех наиболее важных событий в области космонавтики, он делится СЃРІРѕРёРјРё впечатлениями и размышлениями о развитии науки и техники в нашей стране, освоении космоса, о людях, делавших историю, о непростых жизненных перипетиях, выпавших на долю автора и его коллег. Владимир Сергеевич Сыромятников (1933—2006) — член–корреспондент Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ академии наук, профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ Федерации, лауреат Ленинской премии, академик Академии космонавтики, академик Международной академии астронавтики, действительный член Американского института астронавтики и аэронавтики. Р

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное