Первый год войны

— Но прошу без паники, — звучал его взволнованный голос. Затем тоном приказа добавил: — Думаем, что это провокации. Не поддаваться на них! Огня по немецким самолетам не открывать! Ждите дальнейших указаний!

Я решил немедленно привести соединения в боевую готовность, вывести их из военных городков по тревоге. На этот случай еще ранее условился с командирами дивизий оповестить их особыми словами, значение которых понимали только мы.

— Дежурный, вызвать командиров дивизий к аппарату!

Прошло не больше трех минут, и дежурный по штабу доложил:

— Командиры дивизий генерал-майор Мишанин, полковники Васильев и Герасимов на связи!

Я взял трубку и, стараясь быть спокойным, произнес:

— У аппарата Рябышев.

— У аппарата Мишанин, — прозвучал приятный, мягкий голос командира 12-й танковой дивизии. — Слушаю вас.

— Здравствуйте. В небе сверкает молния.

— Все ясно, Дмитрий Иванович, — поспешно ответил Т. А. Мишанин.

Пожелав успеха, закончил с ним разговор. В трубке зазвучал, густой бас командира 7-й моторизованной дивизии:

— У аппарата полковник Герасимов.

— Здравствуй, дорогой! Как у тебя, лес шумит?

— Лес шумит, но лесник свое дело знает, Дмитрий Иванович, — пробасил в ответ А. Г. Герасимов.

— До встречи.

На проводе был командир 34-й танковой дивизии полковник И. В. Васильев. Поприветствовав его, я сказал:

— Гора! Желаю успеха!

«Молния», «лес», «гора» — это условные слова, услышав которые от меня командиры соединений немедленно поднимали по тревоге части и вскрывали хранившиеся в сейфах опечатанные пакеты с секретным предписанием о выходе в район сосредоточения.

Мысленно представил себе, что сейчас делается в расположении полков, открыл сейф и вскрыл предназначенный мне пакет.

Нужно было еще вызвать командиров частей обеспечения и отдать им соответствующие распоряжения. Но это уже проще — они находились в Дрогобыче, под боком.

Время шло, а указаний из штаба армии не поступало. Я не отходил от телефона.

Вскоре с неба донесся все усиливающийся гул моторов, над городом появились вражеские бомбардировщики. Стрелки часов показывали 4.30 утра. А еще немного спустя в распахнутое окно ворвался сверлящий, все нарастающий вой падающих бомб. От мощных взрывов полопались в рамах стекла, дрогнул под ногами пол…

Кто-то из командиров доложил, что самолеты с черными крестами на крыльях бомбят нефтеперегонный завод, железнодорожную станцию и расстреливают перепуганное мирное население.

— Вызвать к аппарату начальника артиллерии корпуса!

— Полковник Чистяков у телефона, — доложил дежурный.

— Приказываю: по фашистским стервятникам открыть огонь зенитной артиллерии!

— Есть, товарищ генерал! — возбужденно воскликнул И. М. Чистяков. А минут через пять загрохотали наши зенитки.

«Вот так-то будет надежней», — мелькнула мысль.

«В конце концов какого еще приказа ждать? — рассуждал я, направляясь в свой кабинет. — Ясно, что надо бить подлого врага, вторгшегося на нашу землю и в наше воздушное пространство».

Вошел начальник связи корпуса полковник С. Н. Кокорин и взволнованно доложил:

— Связь со штабом армии прервана. По проводу нет связи и с Садовой Вишней. Для восстановления своих линий отправил людей. Армейскую связь могут восстанавливать лишь те, кто за нее отвечает.

Начальника штаба корпуса полковника Ф. Г. Каткова в это время в объединении не было, накануне войны он выехал в отпуск. Временно исполняющий должность начальника штаба подполковник А. В. Цинченко доложил, что, по поступившим докладам из частей, между Дрогобычем и городом Стрый противник выбросил парашютный десант.

— Это… — замялся он.

— Это война! — закончил я его мысль. Бомбовые разрывы между тем стали реже. Видимо, огонь зенитчиков заставил вражеских летчиков быть осторожнее.

«А почему нет наших самолетов?» — возник недоуменный вопрос.

В городе Стрый на аэродроме располагалась наша корпусная эскадрилья самолетов-разведчиков, которая оперативно подчинялась командиру истребительной авиадивизии, один из полков которой дислоцировался на том же аэродроме. Чуть позднее мы узнали, что вражеская авиация разбомбила аэродром, вывела из строя, сожгла наши самолеты.

Не теряя времени, отдаю распоряжение направить в район выброски десанта батальон мотоциклистов, роту быстроходных танков БТ-7 и роту мотопехоты. Вскоре выяснилось, что и северо-восточнее Дрогобыча выброшена группа парашютистов. Пришлось и туда выделить силы для ликвидации вражеского десанта.

Немного погодя смолкли залпы орудий и бомбовые разрывы. Стало тихо. Начальник артиллерии корпуса полковник Чистяков доложил, что огнем зенитных орудий сбито три фашистских бомбардировщика, остальные самолеты отогнаны. Начали поступать и другие донесения. Танки, мотоциклисты и мотопехота уничтожили парашютный десант противника северо-западнее Дрогобыча. Такая же участь постигла и другую группу фашистских десантников, выброшенных в районе сосредоточения 12-й танковой дивизии. И все-таки в это утро мы понесли большие потери.