Первый из рода

— Калибан! Маджан би-э нон карлиен! Туе тудэн мен-ду! — прокричал Махшуд, убрав лук за спину и взявшись за саблю. Он разделил её вдоль одним движением, сделав из одной сабли сразу две, по рукоятям которых текла его кровь. Он стоял, широко расставив ноги и смотря вперед ледяным, мертвым взглядом, в котором не было страха. — Калибан идет напролом! Калибан Велик! Калибан есть Я, и Я есть Калибан! Загрызу любого!

— Загрызу! — прорычал я в унисон крику своего друга, видя, как на нас несутся сотканные из травы големы, как деревья становятся гигантскими зверями, а девчонка, вся покрывшись кровью, бешено хохочет. Ее тело набухло, и Семечко начала меняться, становясь все взрослее, словно за секунду для нее проходят десятилетия.

— Становись печкой! — пронеслось мимо меня вперед белое, ледяное нечто, покрытое снаружи льдом, внутри же было заключено тело красивой девушки, что яростно прорычала на изменяющееся Семечко, закрыв его от меня. — Заморожу! Мужа я выберу себе сама, тварь!

— Я буду сверху, целитель со мной! — прокричала Ария, и взмыла в воздух, держа за шкирку Харию. Глаза Арии стали полностью черными, без белков, а на ее лице и руках проступили черные вены. — Буду бить по площадям!

— Не бойтесь смерти, с того света вырву! — донеся до меня крик улетевшей наверх Харии, а вперёд тем временем, следуя за ледяным монстром, пронесся Махшуд, что словно колдун или шаман из сказок то ли кричал надрывно, то ли пел.

— Маджам би-эн нон карилиэ туде мантудэ, Калибан! Калибан, непоколебим! Зубы его крепки, любого загрызу!– он несся вперед, едва касаясь земли. Вырвавшийся из-под земли корень размером с дерево в обхват ударил его прямо в грудь и пробил насквозь, но Махшуд даже не покачнулся, лишь проговорил: — Калибан!

Его сабля разрубила корень пополам и Махшуд шагнул вперед, с дырой в груди размером с мою голову. Он вновь ускорился и прыгнул вперед метров на восемь, оттолкнувшись ногами от еще одного корня, что выскочил на него, и, не обращая внимания на страшную рану, наш стрелок вновь двигался вперед, рубя саблями все, что вставало на его пути, словно оживший мертвец, которого невозможно убить. И все время пел свою странную песню.

— Калиба-а-н, мача мантабио, мие нон карлио, Калибан!

— Ария, внизу стрелок! — раздался крик Харии откуда-то сверху, и вниз камнем спикировала огромная птица, словно сокол на свою добычу, но это было Ария, её белое одеяние стало черно-белым, темные, изогнутые молниеобразные линии исполосовали белую ткань, черные вены, черные глаза и седые пряди волос. Она пугала своим видом словно чудище, а её полупрозрачные шары уничтожали в щепки деревянных монстров, и вот она достигла Махшуда и из ее одежд протянулась к раненому белая, когтистая рука с изогнутыми ногтями Харии. Даже отсюда я почувствовал как сила, что могла оживить мертвеца, хлынула в моего друга. В дыре грудной клетки Махшуда сначала появилось бьющееся сердце и тянущиеся к нему вены. А затем начала нарастать плоть, которую тут же пронзали кости, а Махшуд все не останавливался, рубя в своей праведной ярости все, что встанет на его пути, крича слово Калибан.

И вот наконец в это мгновение что-то щелкнуло во мне, ярость на мгновение отступила и холод разума начал обжигать мое разгорячённое тело, в котором кипела кровь. Я почувствовал металлический привкус крови на своих зубах, а по щекам проскользили кровавые слезы.

— Я готов, — что-то прощёлкало во мне.

— Земля! — приказал я, чувствуя безумную мощь, что тут же ответила мне и поведала, что я выйду против её врага. — Я уничтожу ее.

Я шагнул вперед с ледяной корки, чувствуя, как мать земля питает меня неведомой энергией силы, чтобы я уничтожил все, что встанет на моем пути.

— Тьма, –осторожно попросил я, и она ответила мне.

— Я слежу за тобой, — промурлыкало чудовище в моей голове, не словами, эмоциями. — И сама решу достоин ты или нет. Не смей звать меня.

Когда я коснулся земли, свободной ото льда, я обратился к Огню, и внутри меня яростно завыло пламя.

— Голод! Вокруг столько дерева! — провыло эмоциями стихия. — Жрать!

Под моими ногами затлела трава, что тянулась ко мне, пытаясь оплетать мои ноги. Время практически встало на месте, замедлило свой отсчет, огромный корень впереди поднял валун в воздух и метнул полуторатонный камень в меня словно из пращи. Во мне полыхала ярость, но холод в разуме боролся с ней, как и с тем пожаром, что бушевал в теле. Кровь уже закипела в моих жилах и будто пыталась превратиться в газ, но охлаждалась в моей лысой голове, на лбу которой шипел треугольник, наверняка накалившись докрасна. Кровавые слезы, что шли из моих глаз, шипели щеках, а огромный камень все приближался. Я не собирался уклоняться, лишь убрал клинки в ножны и протянул одну руку к камню.

Удар. Словно картечь полетела во все стороны каменная крошка, отскакивая от моей раскалённой кожи, и огромный камень завис в моей руке.

— Удержал, — мысленно ухмыльнулся я и метнул камень вперед, а под ногами уже горели небольшие языки пламени, что следовали за моими ногами. Да, я слаб, и мой огонь слаб, но внутри я пылаю.