Первый из рода

А темный тем временем смотрел то на меня, то на Харию, выбирая, с кем же заговорить, и вот он посмотрел на девушку, и стальная перчатка впилась в его лицо, состоящее из тьмы. Я видел, как он отрывает часть себя, и зажимает в стальном кулаке.

— Да пойми же ты! — зло прошипел на Харию Темный. — Свет не добро, тьма не зло, а жизнь всегда идет рука об руку со смертью! Твоя сила жизни есть лишь потому, что в тебе сокрыта иная, великая сила, которой ты не даешь выхода. И от этого она злится. Прими этот подарок и не зли меня своими оскорбительными мыслями о добре и зле! Не понимая ничего! Прожив всего лишь несколько мгновений!

Он раскрыл свою стальную ладонь, и мы увидели маленький комочек тьмы что дрожал, и казалось, всматривался в нас, а затем метнулся к Харии под её испуганный крик и исчез в ее одежде. Хария закатала рукав своей одежды и на ее руке показалась искусно изготовленная татуировка в виде черного жезла.

— Только это может пройти с вами через портал башни, — проговорил Мехмед. — Иное будет стерто, так что примите в дар за мое пробуждение то, что будет вам нужнее. И помните, я клялся не вредить вам, примите мои дары с благодарностью.

Мехмед отрывал части от себя, и они перемещались к нам в виде татуировок. Часть тьмы, взятая из-под капюшона Темного, там, где должен быть его рот, ушел Махшуду, и у нашего лучника на руке появилась татуировка в виде смеющегося рта с клыками. Затем Темный запустил стальную руку себе в горло и тьма из его перчатки улетела Сире, на её шее, сзади, появилось маленькое тату в виде черных крыльев, как у летучей мыши. Оторвав себе глаз, что пылал то красным огнем в его стальной рукавице, то зеленым, пытаясь вырваться из стальной тюрьмы, Мехмед заговорил вновь.

— Отрастет через час, — вздохнул темный, отпуская красно-зеленый огонек в полет, что устремился к Арии, и она дотронулась до своей груди. Татуировка образовалась там, куда мне навряд ли когда-нибудь удастся заглянуть.

Тишина настала за столом, мои друзья рассматривали свои татуировки, и даже Ария пыталась заглянуть себе под одежду, а Махшуд и вовсе игрался со своей, напрягая и расслабляя мышцы, чем заставляя зубы и клыки дергаться, словно лицо смеялось.

— Ты ничего мне не сказал, — проговорил я, так и не дождавшись ни слов, ни дара.

— Дай передохнуть, — выдохнул Темный с одним глазом, и постучал себя стальным пальцем по виску. — А что я еще могу сказать тебе, брат? Разберись с головой, в этом я тебе не помогу, но сделай это побыстрей. Тогда мы и поговорим, когда встретимся в следующий раз.

Стальная рука вцепилась в грудь темного и он погрузил ее в свою грудь практически полностью. На мгновение тьма, из которой он состоит, посерела, и Темный вынул зажатую в кулак стальную перчатку из своей груди. В ней что-то дрожало и, казалось, билось.

— Пара часов отдыха и я буду в норме, — прошептал Темный выпуская тьму из своей руки, и я почувствовал, как мои руки сдавливает мертвой хваткой, как нечто, сотканное из тьмы, соединяется на плечах и скользит по моим рукам до самых запястий.

— Цепи, — выдохнул Махшуд смотря на мои руки, а я уже и сам знал, что стоит мне лишь пожелать и они появятся в физическом мире. Тяжелые, нерушимые, и они ни к чему не прикреплены кроме меня самого, потому что я сам сорвал с себя цепи и более не прикован к стене, но эти цепи останутся со мной на всю жизнь. Они само проявление меня, как и то, что было вытатуировано на моих соратниках, и несет скрытый смысл, понятный свои хозяевам с одного мимолетного взгляда.

— Я сполна отплатил вам? — спросил Мехмед, что тяжело говорил, с одним глазом и дрожащими руками в стальных перчатках и стальной короне. — Прощайте проходчики. Когда-нибудь я вновь вас увижу, а теперь прощайте.

И он пропал, словно его и не было, а стол распался пеплом.

— Пора? — спросила Ария, на что Махшуд лишь ухмыльнулся, играя татуировкой на руке.

— Если никто не хочет вонзить мне в спину нож, — проговорил Махшуд, а Ария толкнула его к стене.

— Пошли уже, — проговорил я, смотря за всеми и двигаясь к тому месту, куда вела нас Ария.

— Нет, серьезно, никто не хочет моих печатей? — завопил Махшуд. — Хария, ну хоть ты скажи им!

— Двигайте уже, ваше величество, своей великой задницей, — усмехнулась целительница, и вдруг в её руке возник черный посох. Мы все замерли, смотря на неё, на что она печально улыбнулась. — Я выйду отсюда. Мне не нужны ваши печати и свои печати я не отдам, а посох мне в этом поможет. Думаю, подарок этого существа в том, чтобы никто из нас не знал, что получили другие члены отряда, и убрал искушение. Вот что может твоя ухмылка с клыками? Ты ведь знаешь, колдун, восхваляющий Калибана?

— Знаю, — усмехнулся Махшуд. — Но не скажу. Ария, давай уже быстрее, где эта гребаная печать?

— Она тут, — указала Ария на землю и вытянула руку в мою сторону. — Рык, нож.

Я потянулся к своим ножам за спиной, что были закреплены в ножнах на моем поясе. И увидел, как все напряглись.

— В руку, рукоятью, — уточнила Ария. — Не вонзи его нечаянно мне в голову. И успокойтесь уже, ни я, ни он не собираемся вас убивать.