Первый к бою готов!

Конечно, работа работе рознь, и писателю никогда не понять шахтера, как и шахтеру писателя, хотя оба могут говорить о своей усталости. Когда мне приходилось многократно копать себе могилу в каменистой, не поддающейся усилиям земле, у меня руки, хоть и стертые в ладонях в кровь, так не уставали, как пальцы устали от ножниц, когда я делил листы принтерной распечатки на «доллары». Да еще не все получалось ровно, приходилось присматриваться, напрягать зрение, отчего глаза резало, и еще запах водки, идущий от рук, раздражал. Водка приятно пахнет только после того, как выпьешь. Вернее, тогда она уже совсем для тебя не пахнет. А до этого запах отвратный, и невольно задумываешься, как люди это пьют...

И все же с работой я вполне справился. Теперь осталось рассовать нарезанные бумажки по пачкам. Паковал я на глазок, стягивая пачки резинкой. Потом пачки связал в упаковки по десять штук в каждой. Завернул в бумагу и еще раз связал, чтобы не рассыпались. И уже после этого я натянул на руки перчатки, вытащил несколько целлофановых пакетов и упаковки засунул в пакеты, которые потом пропаял по краю утюгом. Пять пакетов. Остался пустяк – оставить на пакетах хоть чьи-то отпечатки пальцев. Это сделать несложно...

Я позвонил для начала дяде Леше с первого этажа. Дворник оказался дома и согласился ко мне подняться без проблем. До его прихода я убрал все отходы собственного производства.

– Дядя Леш, ты не знаешь, каким весом посылки на почте принимают?

– Ой, нашел у кого спрашивать... Я двадцать лет на почте не был...

– Хочу вот, понимаешь, в родную деревенскую школу подарки отправить... Уж очень они бедно сейчас живут... Как думаешь, сколько каждый такой пакет потянет? – кивнул я на стол.

Исполнительный дядя Леша каждый пакет вдумчиво прикинул, поднимая на ладошке, как гирю, сравнил все.

– Кило, пожалуй, по два-то будут, думаю...

– Должны, наверное, взять... – я сделал вид, что размышляю. – Если что, доплачу...

– Возьмут... – он согласился. – Доплатишь – попросят еще потяжельше принести...

Одна проблема решена. Я проводил дядю Лешу до двери и снова перчатки натянул. «Посылки» в рюкзак сунул. Туда еще много таких же пакетов поместится...

Остался пустяк. Я стер с нового компьютера программу «Фотошоп», сам компьютер и принтер упаковал точно так, как они были упакованы в магазине, подумал и из своего компьютера «Фотошоп» тоже выбросил, чтобы по опции «Последний документ» нельзя было определить, что именно я печатал на принтерах. Теперь можно работать спокойно. Анжелина ждет...

Рюкзак за плечо. Еще одни отпечатки я в дополнение к первым по дороге поставлю... И мусор – отходы производства – выброшу тоже по дороге, и не в свой мусоропровод, потому что, если уж маскироваться, то по полной программе и ничего не упуская. И даже ножницы на всякий случай – туда же... Не знаю точно, но вдруг по ножницам можно определить, ими или другим инструментом «доллары» разрезали... У меня и другие ножницы есть... Похоже, все... Можно упустить мелочь, которая станет решающей и губительной... Кажется, я все мелочи предусмотрел...

* * *

Через два дома от нашего маленький магазинчик стоит. Пристройка к пятиэтажке. Там никогда покупателей нет, и стоит удивиться – на что такой магазин существует... Туда я сначала и поехал. Продавщице я, кажется, активно нравлюсь. Не откажет в мелочи... Оставит отпечатки... Разве для нее это проблема...

– Извините, – улыбнулся я и поймал встречную радостную улыбку. Продавщица была, как всегда, довольна, что я с ней заговорил. Все-таки внешность часто помогает. – Не выручите?.. У меня здесь пять пакетов... Взвесить бы надо...

– Конечно-конечно... – сразу согласилась она.

Я передал рюкзак. Новые отпечатки пальцев добавят хлопот ментам. А самое главное, что на пакетах не будет ни моих отпечатков, ни отпечатков Волка. И попробуйте потом доказать, что это мы передали подполковнику Петрову пакеты с фальшивыми баксами. Продавщица мне продиктовала вес до граммов, я записал на бумажке, бумажку на выходе сунул в пакет с производственным мусором из дома. Здесь, в магазине, никто не удивился, что я в перчатках хожу, – на улице зима, хотя и бесснежная...

Перчатки и пакет с мусором из дома – в мусорный бак...

* * *

Из машины я позвонил Анжелине. Она уже вернулась и ждала меня, похоже, с нетерпением. Все-таки интересно, есть ли у нее в кабинете камеры слежения? Такие камеры не сложно установить и снять потом, когда в них надобность отпадет... А обнаружить такую невооруженным глазом практически нельзя...

– Груз в пакет упакуй, считать никто не собирается, на тебя надеются. Прямо в пакете и передашь...

– Зачем? – не поняла она.

– Чтобы никто не сфотографировал... – я пошутил, кажется, удачно, и Анжелина, судя по затянувшейся паузе, растерялась.