Первый кадр 1977 (СИ)

В ответ, она попросила извинения, что меня разбудила…

— Ничего-ничего, — ответил бывший галантный кавалер, доставая из сумки одеколон «Саша». — Так, что ты хотела?

— Хотела сказать, что мы приехали.

— Я понял. Как добрались? Нормально?

— Да, — проговорила она, встала с кресла и повернувшись ко мне спиной подошла к окну.

«Гм… Чего-й-то она не в настроении совсем?» — подумал я и в этот момент она вздрогнула и подняв ладони к лицу зарыдала…

— Гм… — уже вслух произнёс пионер, ничего не понимая и подойдя к ней поинтересовался: «Какого хрена тут происходит?»

Плакса не ответила, а лишь ещё сильнее зарыдала.

Я усадил её на диван и стал успокаивать, гладя своей рукой по её волосам.

— Юля скажи, тебя кто-то обидел?! Что-то случилось?!

Она не обращала на это внимание и я, решив это заканчивать потряс её за плечи.

Это произвело на неё некоторое впечатление, и она, непрерывно рыдая, вытирая рукой слёзы, сопли и слюни, стала, что-то «мычать» и постоянно просить у меня прощения.

Через пять минут я понял, что ничего не понимаю и решил действовать!

Вообще в таких случаях, судя по многочисленным фильмам и ещё более многочисленным книгам, как правило все герои пользовались двумя приёмами, вероятно, в зависимости от их понимания женской души. Первый вариант — стакан воды в лицо. Второй — пощёчина. Там утверждалось, что такие воздействия всегда помогают и выводят, истерившую из своих фантазий в реальный мир.

Ну не знаю…

Я в той жизни никогда не использовал не первый и уж тем более второй вариант. Почему? Ну, во-первых, не всегда можно найти под рукой воду, а выливать к примеру стакан водки в лицо, это я вам скажу, как-то уж очень экстремально. А во-вторых бить женщин… это уж совсем не комильфо…

Одним словом, пользовался я своим методом и именно сейчас я был готов этот метод предъявить миру…

Я ещё раз спросил, что произошло и не получил внятного ответа. Я попросил успокоиться, но был проигнорирован. Я потряс за плечи и ещё раз попросил успокоиться и ещё раз попросил всё объяснить, но был вновь не услышан…

Тогда я встал с дивана, резко развернулся на сто восемьдесят градусов, подошёл к двери и захлопнул её, с другой стороны. Зевнул и напевая себе «под нос», что-то из классики, не спеша направился по длинному гостиничному коридору к лестнице, чтобы спуститься вниз в столовую и позавтракать.

Как и ожидалось, не успел я сделать и десяти шагов, как услышал громкий удивлённый окрик:

— Сашечка ты куда? Вернись!

Я не отреагировал и продолжил свой путь…

Тогда меня настигли, схватили за руку и потащили на место постоянной дислокации.

Там меня усадили на диван и собрались было начать плачь снова, но я прервал этот почин встав и направившись к двери.

Меня вновь схватили и вновь усадили, после чего не отпуская мою руку из своей начали излагать свою страшную и полную трагизма историю, на некотором подобии человеческой речи, естественно, не забывая при этом постоянно всхлипывать, всплакивать и сморкаться.

* * *

Через пять минут «сумбура» всё стало ясно и встало на свои места. «Преступница» созналась в содеянном и чистосердечно признала свою вину…

Какую? Она целовалась с Севой… И ещё они гуляли возле реки, держась за руки.

«Фенита ля комедия…»

Когда они это делали, то гражданин Савелий, по кличке Сева, вероятно окрылённый своими мечтами, совершил свой главный проступок, а именно рассказал, что песню «Белые розы» написал и спел не кто-нибудь, а «их Саша». Когда же суженная не поверила в это, он взял, да спел песню ей.

Следствию было неизвестно насколько хорошо её «подельник» это сделал, однако стало досконально выяснено, что этого оказалось достаточна, чтобы юная «нимфа», воскликнув: «Я его люблю!», убежала от «Ромео» в деревню плакать и проклинать себя.

Дослушав этот бред, я полностью осознал, что, Юля натура восторженная и ранимая, а также и то, что с башкой у барышни, что-то уж совсем всё не в порядке. Почесал себе макушку и решив, что «клин выбивают клином» стал действовать, так сказать, на её «поле» …

— Юля, — обратился я к ней взяв девушку за плечи, — слушай меня внимательно. Я жениться на тебе не могу, потому, что маленький и люблю другую!

— Как? — удивилась та, перестав от неожиданности хлюпать носом и широко распахнув свои глазищи.

— А вот так! Ещё с самого раннего детства люблю другую!

— Давно?

— Фактически с пелёнок.

— Но…

— Никаких, но! Женюсь на ней и всё! — резко сказал «доктор Курпатов», а затем смягчаясь улыбнулся пациентке психбольницы и добавил: — Поэтому тебе лучше выйти замуж за Севу. Я буду другом вашей семьи и всё будет «ровно и красиво». Ясно?

— Да…

— К тому же песню про розы написал вовсе не я, а Савелий и петь в первоначальном варианте собирался именно он. Кстати твой жених посвятил её тебе.

— Почему же он раньше не сказал?

— Так было задумано.

— Но он сказал, что придумал её ты, — парировала рыжуха, удивлённо исподлобья глядя на меня успокаиваясь, но готовая заплакать в любой момент.