Первый холодный день (СИ)

Я не злилась от его навязчивого внимания, я покорно принимала все, даже самые твердые и тяжелые объятья и просто ждала. Не то чтобы я не верила Рэнду, но я не верила точно обстоятельствам, которые были против нас. Иногда хотелось выть, и я сама себе удивлялась, как удерживаюсь от того, чтобы не заговорить с ним обо всем этом первой. Я просто знала что надолго его не хватит, но ожидать становилось все труднее.

В феврале Рэнд впервые поехал в Боулдер, чтобы посмотреть на колледж, и заодно найти место для жительства. Впервые его родители настояли не на полной его самостоятельности от них, и были довольно таки настойчивыми в том, чтобы он не жил в общежитии. В тот вечер он приехал таким сияющим, и я мягко улыбалась когда слушала его рассказы об колледже.

— Это нечто, — уверял меня он, делая без моей помощи себе чай, так как на моей кухни он уже давно чувствовал себя как дома. Думаю именно на этом поприще они сошлись с дядей Питом…хотя еще машины, фильмы о второй мировой войне и конечно же спорт! — Мне понравилось все, реально все. Даже не знаю что лучше — библиотека или спортивная площадка. Даже и не знаю захочу ли переходить потом в Денвер…хотя нет, конечно же захочу ведь в Денвере постоянно есть какие-либо матчи.

Я сидела на стуле и старалась казаться как можно более заинтересованной, ведь Рэнду было необходимо, чтобы я его поддерживала. Но слушать его радостные речи было больно, ужасно больно. Если раньше я еще пыталась внушить себе, что мои чувства к Рэнду и рядом с любовью не стояли, то теперь я признавала поражение разума над сердцем. Сердце нагло показало мне, какой на самом деле и является любовь. Сначала это кажется увлечением, просто парень, которого ты знаешь всю жизнь, а потом неожиданно понимаешь, что вот эта тоска без него и простое счастье без примеси экстаза и есть любовью. Это в книгах любовь должна напоминать наркотик без которого не можешь прожить, а в жизни это не передаваемое переплетение многих чувств: легкая тоска, тепло, когда знаешь что увидишь его, и надежность во всем что он делает. Словно связка проводов в кабеле множество чувств, оттенков, часов проведенных вместе, воспоминаний, снов о нем делают любовь любовью. И она вовсе не выглядит простой, а тем более не является только потому что ты не станешь резать себе вены, без наркотика и эйфории. Это такая тоска, с которой ты вполне сможешь жить, даже улыбаться, интересоваться еще чем-то, но не забывать ее.

— Разве ты собираешься заниматься там спортом? — увлеченно спросила я, пряча глаза в газету, которую старалась прочесть еще полчаса назад, но было слишком трудно разбирать буквы, думать о своем и говорить с Рэндом.

— Еще не знаю — все будет зависеть от плеча и колена. Мне 18 — все должно было уже зажить, как на кошке, но травмы бывают всякие. Я пока что об этом не думал серьезно, лучше просто готовиться к вступлению.

— Не думаю что у тебя с этим будут проблемы, твои результаты лучшие в школе среди выпускников, — я совершенно не кривила душой, хотя и не упомянула те предметы, которые Рэнд практически игнорировал так как не считал необходимыми в учебе потом. Литературу он практически не учил, если читал что-либо из заданного, то только если ему нравилось. То же самое было и с языками — испанский ему не нравился, немецкий тоже, он занимался если на то у него было желание. То, что он действительно изучал, ограничивалось несколькими предметами — биология, анатомия, химия. Не густо, зато по ним он был лучшим, даже ездил на всякие конкурсы и олимпиады. Я могла точно сказать, что у меня не было столько способностей, как у него и потому я подсмеивалась над ним, получая лучшие оценки с литературы — так я несколько поднимала свое самомнение, по сравнению с мистером Идеальность. Рэнд никогда не говорил мне что-либо об моей учебе, но из-за того что мы делали домашнее задание постоянно вместе, я начала учиться лучше. Мне просто хотелось быть равной ему, что ли, чтобы он мог мной гордиться. И уж тем более не хотелось, чтобы кто-то говорил, что подружка Рэнда Браза — тупица.

Не удивительно, что мама и дядя Пит почти молились на него, ведь он так благотворно влиял на меня.

— Так уж и лучшие, — подразнил меня он, подсаживаясь ко мне, и грея свою все еще холодную руку, между моих коленей. Я приобняла его, чтобы согреть, но на самом деле, мне просто хотелось проверить, что он все еще реальный, и все еще со мной.

— Можно подумать ты не знаешь, как тобой гордится вся школа. Через 20 лет на встрече выпускников ты будешь весь такой крутой — врач, со своей частной практикой, огромным домом в Денвере или Боулдере, а твоя жена будет моделью, и все бывшие одноклассники будут тебе завидовать.

— Не знал, что ты собираешься стать моделью, — шутливо отстранился Рэнд, чтобы взглянуть на меня. Вроде бы шутошные слова, но он произносил их серьезно.

— Не знала, что я собираюсь стать твоей женой. — парировала я, не моргнув и глазом, ведь это возвращало нас к старому разговору, там на склоне.

— Все может быть.

— И все может не быть.