Первый класс

Родив эту гениальную мысль, Илларион немедленно позвонил Мещерякову и поделился своей версией с ним. При этом как-то неожиданно выяснилось, что на дворе глубокая ночь и даже генералы в это время предпочитают спать, а не обсуждать по телефону бредовые идеи своих бывших подчиненных. Впрочем, вдоволь поворчав и окончательно проснувшись, господин генерал-майор соизволил изречь, что в этом что-то есть, и посоветовал Иллариону, не откладывая дела в долгий ящик, съездить в «Рябинку», чтобы там на месте проверить свои изящные умозаключения.

Ничего иного Забродов, собственно, и не ждал, однако счел необходимым напомнить, что его просили оказать следствию консультативную помощь — так сказать, побыть свежей головой.

— Не будь формалистом, — притворно зевая, сказал ему Мещеряков. — Тебе же все равно делать нечего. Сидишь, сушишь мозги над своими талмудами… Сгоняй, что тебе стоит? Заодно и проветришься.

Послать его к черту Илларион не успел — генерал предусмотрительно бросил трубку. Помянув недобрым словом красавчиков, которые живут, как кобели, и даже помереть по-человечески не могут, Забродов завалился спать, а наутро, совершив традиционную пробежку под моросящим дождем, оседлал «бьюик» и отправился «проветриваться».

Персонал «Рябинки», напуганный происшествием, которое могло сильно повредить репутации дома отдыха и нанести серьезный удар по его доходам, был сама предупредительность и готовность к сотрудничеству. Кем являлся при жизни их покойный завсегдатай, они, конечно, не знали, но из того, какими силами и с какой дотошностью велось расследование, было нетрудно сделать соответствующие выводы. Поэтому Иллариону оказалось достаточно представиться коллегой Замятина, чтобы избежать дальнейших расспросов о цели своего визита и получить доступ к любой информации.

Для начала он задал работу местному компьютеру, заставив его искать совпадения между списком постояльцев «Рябинки» в день смерти Замятина и аналогичными списками за последние пять лет. Машинка была из новых, с весьма приличной оперативной памятью, и справилась с задачей в считаные минуты. Увы, того, что искал Забродов, компьютер не нашел: ни одна из женщин, которые в разные годы отдыхали в «Рябинке» одновременно с Замятиным, в этот раз на рецепции не регистрировалась. Это, впрочем, мало что значило: при современном уровне развития полиграфии и бытовой множительной техники подделать любое удостоверение личности не так уж сложно, особенно когда документы твои проверяют люди, интересующиеся содержимым твоего кошелька и кредитной карты больше, чем паспортными данными.

Не преуспев с компьютером, Илларион попытал счастья в простом человеческом общении, переговорив со всем женским персоналом дома отдыха, — в конце концов, обиженной могла оказаться не постоялица, а горничная, администратор или, к примеру, бухгалтер. Беседуя с этими дамами, которые все как на подбор оказались вполне милыми и симпатичными (сказывалась, видимо, продуманная и целенаправленная кадровая политика нынешнего владельца заведения), Забродов вслушивался не столько в слова, сколько в интонации, и интересовался не столько содержанием ответов (звучавших, не считая мелких отличий, вполне стандартно), сколько реакцией на свои вопросы, проявлявшейся в мимике и выражении глаз. Из этих разговоров он сделал вывод, что либо никто из собеседниц не причастен к убийству и ничего о нем не знает, либо кто-то из них имеет специальную подготовку, не уступающую его собственной, и способен обмануть даже детектор лжи. Последнее было маловероятно; подумав, Забродов не стал допрашивать мужчин: даже если организатором убийства был какой-нибудь ревнивец, ему все равно пришлось бы действовать через одну из горничных. Об этом свидетельствовали записи камер видеонаблюдения, из коих следовало, что в номер Замятина, кроме него самого и Крюковой, за время его пребывания в «Рябинке» входили только дежурные горничные.

Повторный просмотр этих записей, предоставленных в распоряжение Иллариона Мещеряковым, окончательно убедил его в том, что посторонние в номер не проникали: лично познакомившись с персоналом дома отдыха, Забродов видел, что входившие в помещение горничные являлись именно горничными, а не переодетыми мстительницами.

К этому времени его «свежая голова» была уже далеко не такой свежей, как в тот день, когда он узнал о смерти Замятина, а его отношение к усопшему полковнику, бывшее и раньше прохладным, окончательно испортилось: ведь это по его милости спокойная, размеренная жизнь военного пенсионера Забродова снова превратилась в бесконечную и, похоже, совершенно бессмысленную беготню. Сдаваться он, однако, не спешил — что-что, а это всегда успеется — и, поднатужившись, измыслил… новое направление поисков.