Первый класс

Избавившись от тела и продремав остаток ночи, Хомяк почувствовал себя лучше и попытался осмыслить ситуацию. Вино накануне он добыл со скандалом, чуть ли не с боем, и, судя по эффекту, который произвел на его гостью первый же глоток напитка, с вином что-то было не так. Отдать утопленное в подмосковном водоеме тело на вскрытие он, естественно, не мог, как не мог отправить на экспертизу старательно удаленное с пола при помощи моющего средства вино. Однако способ проверить правильность своей догадки у него все-таки имелся. Бутылок с вином было две, и предполагаемый отравитель, естественно, не мог знать, с какой именно он начнет. Хомяк отправился в магазин и там заставил заведующего выпить полный стакан вина из бутылки, которую привез с собой. Заведующий начал было сопротивляться, но, увидев у себя под носом ствол пистолета, пожал плечами и с независимым видом выпил вино до последней капли. Минут десять Хомяк ждал, когда он откинет копыта, а потом, ничего не дождавшись, с некоторым опозданием сообразил: бутылки из ящика он взял своими руками, завмаг к ним не прикасался и, понятное дело, не мог заранее знать, какую из них выберет клиент. По всему выходило, что завмаг никого не травил и даже не пытался; сунув подопытному сто долларов за беспокойство, Хомяк вернулся домой и оттуда позвонил Мухе: дескать, извини, братан, но тут нарисовалась странная тема — вчера на моих глазах вашим винищем телка насмерть отравилась…

— Вот такие пироги, братишка, — закончил свой рассказ Муха. — Хомяка я сто лет знаю, он за базар отвечает.

— А я не отвечаю? — хмуря густые темно-рыжие брови, спросил Реваз.

— Про тебя базара нет, — прижал к сердцу растопыренную пятерню Мухин. — Но с вином, как ни крути, что-то нечисто. И я не верю, чтобы отрава попала из Франции. Ты извини, конечно, но это наверняка твои поставщики чего-то нахимичили. Чем-то не тем они свой виноград удобрили, чем-то хитрым опрыскали, и готово: телка в пруду, серьезный человек на измене…

— А о своем заводе ты не думал? — подсказал Ржавый. — Может, ваши конкуренты внедрили туда своего человека. Достаточно пары публичных отравлений с общественным резонансом, чтобы ваша контора с треском вылетела с рынка и накрылась медным тазом. Э?..

— Интересная мысль, — задумчиво протянул Муха.

— Тем не менее, — поспешно встрял в разговор Климов, — в сложившихся обстоятельствах мы не можем рисковать. Я настаиваю на расторжении сделки.

— Как? — не понял Реваз.

— Забирайте ваше вино и везите на все четыре стороны — хоть обратно в Грузию, хоть на ближайший рынок — разливать по пластиковым бутылкам и продавать местным алкашам.

Голос у него звенел от волнения, как у пионера, читающего стишки патриотического содержания со сцены районного Дома культуры, а руки предательски дрожали. Видно было, что он трусит, но не намерен отступать. Что ж, в чем-то он, без сомнения, был прав; на миг Ржавому стало его жалко, но это непривычное и неуместное ощущение быстро прошло.

— Игорек, ты что, белены объелся? — вскинулся Мухин, куда лучше компаньона понимавший, с кем они имеют дело. — Ты что несешь? Я тебе уже сто раз сказал: Реваз здесь ни при чем! Сам он, что ли, отраву этой шлюхе подсыпал?

— Если бы сам, я бы это еще как-то понял, — заявил Климов. — А так… Ты можешь мне сказать, кто будет следующим? И когда? Сто раз… Это я тебя сто раз предупреждал: завязывай со своими серыми схемами! Видишь, чего ты добился?

— Подожди, дорогой, — достоверно изображая миролюбие и добродушие, вмешался в их перебранку Реваз. — Что значит «забирай вино»? Ты понимаешь, что говоришь, э? Как я его заберу, куда повезу? За вино людям аванс выплатил — потратился. Машины нанял, водителей нанял, таможенникам на лапу дал — это тебе копейки, да? У нас договор, дорогой…

— Какой договор? — нащупав в аргументации оппонента слабое место, ринулся в атаку Климов. — Где договор? Я с вами никаких договоров не подписывал!

— Устный договор, — мягко уточнил Реваз. — Двое мужчин между собой договорились, слово друг другу дали и руку пожали — вот какой договор! А тебе что надо — бумажка с печатью? Тьфу на нее!

— Вот с кем договаривались, с того деньги и требуйте, — огрызнулся Климов.

— Он твой компаньон, — напомнил Реваз. — А ты — финансовый директор.

— Вот именно. И я никаких платежных документов подписывать не стану. Хватит уже, наподписывался. И вы мне не тычьте! — неожиданно взвизгнул он так пронзительно, что Мухин вздрогнул от неожиданности, а из дверей, что вели в служебные помещения, высунулась убеленная сединами голова старого Зураба. — Я с вами баранов не пас!

В пустой полутемной шашлычной наступила нехорошая тишина. Голова старого Зураба беззвучно и медленно, как черепаха в панцирь, втянулась обратно в непроницаемую темноту служебного коридора, а Мухе стоило неимоверных усилий преодолеть инстинктивное желание отвернуться и закрыть лицо руками.

* * *