Первый кубанский («Ледяной») поход

Мы неизменно гоним красных, хотя они во много раз превосходят нас числом. У них бронепоезда, базы, сколько угодно снарядов и патронов. У нас лишь то, что при себе, – повозки со снарядами, взятые с бою и оплаченные кровью.

Красные окружают нас часто, пытаются сжать и раздавить, засыпают гранатами, ведут непрерывный ружейный и пулеметный огонь, не жалея снаряжения.

Но высок престиж генерала Корнилова и идей добровольчества, сильна вера в свою правоту и в победу у всех партизан, юнкеров, казаков и офицеров. Под Выселками мы разбиваем банды Автономова, а на другой день выбиваем армию «главковерха» Сорокина из станицы Кореновской. Маленькая «армия» генерала Корнилова гонит десятки тысяч по Кубанской степи, по равнине Ставрополья, десятки тысяч дезертиров со всех фронтов войны – латышей, черноморских матросов, китайцев, 39-ю дивизию, шахтеров Донбасса, рабочих из Баку, Темрюка, Керчи и Тамани…

Мы гоним их всегда. Корниловские ударники, не знающие отступления; «дети генерала Боровского»; офицеры генерала Маркова; наступающие, держа равнение, как на параде, чернецовцы, помнящие своего героя-есаула; бывшие юнкера – михайловцы и константиновцы, скачущие со своими орудиями часто впереди цепей и стреляющие «прямой наводкой»; девушки-гимназистки и ударницы из отряда Бочкаревой еле вытаскивают тяжелые солдатские сапоги из черноземной жижи, несут винтовки, а иной раз тащат пулеметы, не отставая от цепи, – у них тоже «ударные углы» на рукавах: «свобода или смерть»; казаки-кубанцы, конные и пешие (пластуны), казаки славных полков: Запорожского, Уманского, Линейного, ушедшие от большевиков из своих станиц и хуторов; черкесы на конях с зеленым флагом пророка Магомета: у них позади – сожженные аулы, разрушенные мечети, оскверненный Коран, изнасилованные жены, сестры и дочери, убитые старики и дети.

Под грохот пушек, в большинстве красных, идет вперед цепь, не знающая отхода, ибо отход может быть только на подвижной лазарет, где тысяча раненых товарищей ожидает результата боя. Отход – это конец всему, смерть.

Лежанка, Выселки, Кореновка, Некрасовская, Ново-Леушковская, Усть-Лабинская, Ново-Дмитриевская, Филипповские хутора, аул Несшукай… Все это этапы побед и крови. Когда в боях проходят дни и недели и каждый день видишь убитых, своих и чужих, смерть начинает казаться нормальной, естественной. Умереть – это значит стать как земля, как степной ковыль, как небо.

Почти в каждом бою есть критический момент, когда считаешь себя уже пропавшим и в горле сухо от нервного напряжения. Но когда бой кончен, настает странная тишина. Мир кажется сном, а настоящей жизнью – бой… Потом хочется только есть и спать. Природа берет свое.

Но сон короток. Еще темно, и уже скрипят по станице колодцы-журавли, пьют, пофыркивая, кони. Сонно переругиваются невыспавшиеся ездовые; звездочками засветились огоньки хат. Лают охрипшим хором станичные цепные псы. «Заамуничивать и запрягать!» – командует дежурный по батарее. Тяжелые запряжки, позвякивая амуницией, хлюпают по грязи.

С другого конца станицы и с хуторов, где только что пропели петухи, с той окраины, где ночевала конница, протяжно звучит труба – «Поход»:

Всадники, други, в поход собирайтесь!
Радостный звук вас ко славе зовет!
За царя и за веру сражайтесь…

Поход, вечный поход… Степные травы уже поднялись и пахнут горько и хмеляще.

…Да посрамлен будет тот малодушный,
Кто без приказа отступит на шаг!.. —

звучит по степи.

Тянет холодным предрассветным степным ветерком… Лунный серп побелел, тухнут звезды, и лишь Венера розовато блестит на светлеющем небе. Уже различаешь фигуры людей и лошадей, пулеметные тачанки проходящей вперед пехоты. Внезапно яркие краски восхода загораются над степным простором. Неожиданно вся колонна останавливается, только ординарцы командиров и штабов да конные разведчики сломя голову галопом скачут по обочине.

В трех-четырех верстах впереди видны на гребне крылья ветряков и фабричная труба, а налево можно различить телеграфные столбы железной дороги.

Вот колонна зашевелилась и начала расползаться в обе стороны. Воздух разорвали первые пристрелочные шрапнели из-за далекого гребня. Все задвигалось быстрее. Роты разошлись взводами, передние уже рассыпались бегом в цепь и быстро идут вперед.

Орудия Первой батареи свернули со шляха и рысью двинулись за цепью. Очередь неприятельских гранат заставила пригнуться и с грохотом разорвалась в десятке метров от орудий. Комья чернозема засыпали ездовых и коней, запахло тротилом.

Атаку Выселок с фронта ведут партизаны генерала Богаевского. Их цепи, встреченные сильным пулеметным огнем, то ложатся, то снова бегут вперед, застилаемые черным дымом рвущихся гранат. Батарея попадает в сноп пулеметного огня. «Налево кругом! Стой! С передков! – кричит командир. – Прямо по цепи! Направление на трубу! Сорок! Трубка сорок! Огонь!»