Первый Линзмен-3: Галактический патруль

— Борт F47 596! Если кто-нибудь из оставшихся в живых членов экипажа в состоянии доложить обстановку, сделайте это немедленно! — разобрал Киннисон.

Затем голоса зазвучали по-другому, как будто говоривший отвернулся от микрофона в сторону кого-то, находящегося рядом:

— Никто не отвечает, сэр! Это наш корабль, который находился ближе всего к новому кораблю Галактического Патруля в момент взрыва, — так близко, что навигаторы не успели избежать столкновения с обломками. Экипаж, по-видимому, погиб или тяжело контужен.

— Если кто-нибудь из офицеров остался жив, позаботьтесь о том, чтобы они предстали перед военным трибуналом, — распорядился более далекий от микрофона голос с властными интонациями. — Босконии не нужны «сапожники», разве что как отрицательные примеры. Прикажите перехватить корабль и вернуть его как можно быстрее на базу.

— Ты можешь настроиться на их волну, Бас? — нетерпеливо спросил Киннисон. — Прослушивать даже одну волну их штаба чрезвычайно полезно.

— Не могу отстроиться от помех, отсюда и весь этот шум, — посетовал ван Баскирк. — Эфир просто забит статическими помехами. Что нам теперь делать?

— Поесть и лечь спать. Главное — как следует выспаться.

— А кто останется на вахте?

— Нет необходимости. Если что-нибудь случится, я сразу же проснусь. — моя Линза предупредит об опасности.

Они утолили свой волчий аппетит и отлично выспались, затем снова поели и еще раз легли спать. Отдохнувшие, с новыми силами принялись за изучение захваченных у пиратов карт, но мысли ван Баскирка явно витали где-то Далеко.

— Ты понимаешь весь этот жаргон, а для меня он сплошная загадка, — обратился он наконец к своему молчавшему командиру. — Я имею в виду Линзу, ну и все такое. Может об этом нельзя говорить?

— Нет, никаких секретов здесь нет, по крайней мере между нами, — заверил его Киннисон. — Линза воспринимает как чистую мысль любое взаимодействие, любую силу, все, представляющее мысль или как-то связанное с мыслью. Мой мозг воспринимает мысль по-английски, поскольку английский — мой родной язык. При этом мой слух практически отключен, так что я фактически всегда слышу английскую речь вместо шума. Я ничего не слышу, когда говорят на любом иностранном языке. Поэтому не имею ни малейшего понятия о том, как звучат слова того языка, на котором разговаривают пираты, поскольку мне никогда не доводилось его слышать.

Когда же мне приходится разговаривать с кем-нибудь, кто не знает ни одного из известных мне языков, я просто обращаюсь мысленно к Линзе и направляю на собеседника ее воздействие; тогда ему кажется, будто я разговариваю с ним на его родном языке. Сейчас ты слышишь, как я разговариваю с тобой на прекрасном валерианском диалекте голландского языка, хотя, как ты знаешь, я едва знаю дюжину слов, да и те произношу с ужасным американским акцентом. Более того, ты слышишь, как я произношу слова своим голосом, хотя в действительности не говорю ни слова. Если я широко открою рот, то ты увидишь, что не только мои губы, но и язык, и голосовые связки находятся в покое. А будь ты французом, то услышал бы мою «речь» на французском языке. Если же ты — манаркан, которые, как ты знаешь, вообще не разговаривают, а общаются с помощью телепатии, то Линза транслировала бы тебе мою «речь» с помощью обычной телепатии.

— Поразительно, — только и мог произнести потрясенный ван Баскирк. — Ты можешь принимать мысли… Все передают свои мысли, как радиостанции. Значит, ты можешь читать чужие мысли? — ван Баскирк не столько спрашивал, сколько утверждал.

— Если захочу, то могу. Именно этим я и занимался, когда мы досматривали пиратский корабль. Я мысленно спрашивал у каждого из оставшихся в живых пиратов, где находится их База, но никто из них не знал. Я получил множество зрительных картин и описаний расположения различных зданий, установок и персонала Базы, но ни малейшего намека на то, где она расположена. Все навигаторы погибли, а даже эрайзиане не могут читать мысли мертвых. Впрочем, это увело бы нас слишком далеко в дебри философии. Давай-ка лучше снова подзаправимся!

День за днем проходили безмятежно. Ничто не нарушало покой Киннисона и ван Баскирка, пока, наконец, коммуникатор не ожил снова. Два пиратских корабля сближались, чтобы оказаться в точке встречи одновременно с кораблем-призраком, оживленно переговариваясь между собой.

— А я — то надеялся, что удастся связаться с нашей Главной Базой до того, как они нас настигнут, — посетовал Киннисон. — Не повезло. Я так и не смог вступить в контакт ни с кем, кто услышал бы мою Линзу, и эфир по-прежнему забит помехами. Пираты чертовски подозрительны и не дадут нам улизнуть, если почуют, что здесь что-то не так. Тебе удалось изготовить дубликат пиратского дешифратора?