Первый Мир

Резкий разворот, и, сдавая назад, Гюнтер поймал сканерами группу пехотных сервов, штурмующих укрепленный командный пункт: теперь он отчетливо фиксировал, как из штатных амбразур и пробоин, возникших после попаданий ракет, бьют короткие хоботки пламени. Урман отбивался не один, с ним в паре работал еще кто-то, но положение осажденных было близко к критическому.

Пятитактовая очередь башенного орудия отдалась в кабине управления ритмичной судорогой, в том месте, где сервы перегруппировывались, готовясь к решающему штурму командного пункта, ослепительно полыхнули пять вспышек, в небо ударили черно-оранжевые, кустистые разрывы, и тут же окрестности начало заволакивать пылью.

Гюнтер отработал реверсом, бросая машину вперед.

Конечно, он не использовал и десятой доли огневой мощи, маневренности и других боевых возможностей современного планетарного танка – пер напролом, производя выстрелы, лишь когда в поле зрения появлялись группы сервомеханизмов, одиночных сервов просто сбивал корпусом БПМ, но в сложившейся обстановке он вряд сумел бы сделать больше.

– Шрейб, забирай правее! Группа сервов отступает к порталу! – раздался в коммуникаторе хриплый, надсаженный голос Урмана. – Не дай им уйти!

Гюнтер развернул машину в указанном направлении.

Урман жив – это радовало, остальное – настораживало.

С какой стати боевым сервомеханизмам отступать? Маневрировать, маскироваться, искать укрытия – да, но отступать – вряд ли. Боевые программы не позволят. Противник не уничтожен, задача не выполнена, разве что закончились боеприпасы?

Шрейб машинально включил сканирование частот связи.

Ему не нравилось происходящее. В дымном сумраке полыхнуло несколько запусков, две ракеты, выпущенные из ручных противотанковых комплексов, пронеслись мимо, третья ударила в БПМ, кумулятивный заряд прожег бронекожух, защищающий механику привода правого борта, и планетарную машину тут же закрутило на одном месте.

Гюнтер не стал дожидаться повторного запуска, заглушив двигатель, он откинул расположенный над головой люк, выбрался на лобовой скат брони, прыгнул в сторону, перекатился по земле, вскочил и, пригибаясь, бросился наперерез отступающей группе сервомеханизмов.

В следующий миг еще два реактивных снаряда ударили в БПМ, глухие взрывы вырвали башню планетарного танка, превратив его корпус в чадный факел.

Одновременно Шрейб понял, что его обнаружили, – автоматический огонь, щедро плеснувший в его сторону, заставил рухнуть ничком за ненадежное укрытие из нескольких поврежденных сервов.

Пули «АРГ-8» крошили камень и пробивали металл.

С боезапасом у пехотных дройдов все в порядке, сканеры работают, так какого фрайга они отступают?!

Вскочив, Шрейб метнулся к следующему укрытию, по-прежнему двигаясь наперерез противнику.

В полусотне метров от древнего сооружения он обнаружил цепочку свежих воронок и затаился, готовясь встретить противника на подступах к порталу.

На командном пункте было совершенно нечем дышать, помещение заполнял дым, струйками сочащийся из-под разбитых пулями и осколками приборных панелей.

Горин, все еще не оправившийся после контузии, выдержал скоротечный бой, но теперь, когда половину сервомеханизмов разметало тактовыми очередями БПМ, а остальные внезапно прекратили атаку, отступая в сторону портала, капитан остро почувствовал, как предательски кружится голова, ноги вдруг стали ватными, он закашлялся, привалившись к стене, и только помощь Урмана не позволила ему задохнуться.

Вытащив Горина на «свежий воздух», охотник сделал ему еще одну инъекцию.

– Живой?

– Вроде... – хрипло ответил Николай. – Я сейчас... – он попытался встать, – сейчас...

– Лежи. – Урман дружески хлопнул Горина по плечу. – Сам справлюсь.

– Оружие...

– Держи. – Он отдал галакткапитану автомат. – Оставайся тут.

Выбравшись из хода сообщения, Урман осмотрелся.

Метрах в двухстах от КП полыхал остов подбитого планетарного танка.

Достали все-таки... – с досадой и тревогой подумал он, вызывая по связи Шрейба.

– Гюнтер?

– Я на позиции. Блокирую портал, – раздался в коммуникаторе спокойный ответ.

– Иду к тебе. Держись.

Урман бегом бросился к древнему сооружению, понимая, что Шрейбу в одиночку не остановить два десятка сервомеханизмов – именно столько пехотных дройдов охотник успел зафиксировать, прежде чем те ушли под прикрытие генераторов помех.

Над причиной их внезапного отступления Урман не задумывался, у него не было достаточного опыта и знаний в области древней техники, чтобы встревожиться по поводу нехарактерных действий боевых машин.

* * *

Для Ивана все происходило намного быстрее, чем поддается осмыслению: шоковые впечатления растягивали события в субъективном восприятии, ему казалось, что БМК падает в пропасть, внутри все замерло в ожидании рокового удара, вместе с которым оборвется жизнь, на самом же деле ошибка Шершнева не повлекла за собой необратимых последствий. Ракеты, выпущенные андроидами, не попали в цель, но вырвали тонны земли и камня на краю возвышенности, в результате боевая машина потеряла устойчивость, а секундой позже ее увлекло в оползень.