Первый на небесах (СИ)

— Как за что? Благодаря Виктору я смог переосмыслить свою жизнь, свои ценности.

— И как же ты их переосмыслил? — спросил Анатолий, подперев кулаком голову.

— Раньше меня интересовали лишь материальные вещи, теперь же я более склонен к морали. В людях я теперь не вижу лишь кошельки, вместо этого меня интересуют их истории, жизнь и опыт.

— Чтобы стать лучшим человеком пришлось лишиться возможности попасть в Рай?

— Не верю я в эти сказки.

— В смысле? — я заметил, как напарник мне подмигнул.

— Нет никакого Рая и Ада, мы сами себе придумали эти небылицы!

— С этого места можно поподробнее? — спросил я, поперхнувшись пивом. — «Индикатор» на твоей руке ни о чем тебе не говорит? Помнишь день «Озарения», слова Ангела?

— Не делай из меня идиота! — Петрович начал повышать тон. — Конечно, я знаю об «индикаторе» и помню о «Озарении»!

— Тогда почему ты считаешь все это «небылицами»?

— Потому что люди поверили в мальчишку, набившего каждому по татуировке и указавшего, как надо жить!

— О да, это же происходит каждый день, — Анатолий саркастически покивал головой и сжал губы.

— Подожди, — перебил я напарника, — тогда, что, по-твоему, в действительности произошло в тот день?

— Да все что угодно! — Петрович уже не говорил, он почти что кричал. — Заговор правительства, промывка мозгов инопланетянами, волшебство — выбирай на свой вкус!

— По-моему это бредовые теории, — сказал я и посмотрел на Анатолия, который покрутил пальцем возле виска так, чтобы только мне это было видно.

— Мне так все говорят, — вроде успокоившись, сказал Петрович. — Заметь, я не навязываю вам свое мышление и ни в коем случае не призываю вас следовать моей теории, но попрошу вас не смеяться надо мной.

— Никто и не думал смеяться, — сказал Анатолий. — Правда, Марк?

— Правда, — хорошо, что мой «индикатор» чёрен. — Просто пойми — все, что ты только что сказал, в корне отличается от моего понимания происходящего, от моего мировоззрения.

— Сколько раз безумец оказывался прав? — управляющий поднял указательной палец правой руки вверх. — Астрономов сжигали на кострах, докторов вешали!

— Как ты вообще оказался в Новогреховске? — я решил пропустить мимо ушей последние высказывания Петровича. — В городе, возведенным специально для обреченных людей? Для людей, которым закрыта дорога в Рай?

— Не верил.

— И ничего изменилось?

— В точку, — в грубом тоне произнес Анатолий. — Просто у него кризис среднего возраста. Каким образом можно решить проблему, не видя для этого возможностей? Правильно, просто отрицать ее.

— Еще посмотрим, кто из нас окажется прав, — казалось, что Петрович ничуть не обижается на слова моего напарника, видимо привык к насмешкам. — Так выпьем же за то, чтобы каждый остался при своем мнении и за то, что время всех нас рассудит!

— Не чокаясь, — сказал Анатолий.

— Не чокаясь, — подтвердил я.

Спустя пару минут, мы вдвоем с напарником вышли покурить на улицу, свежевыпавший снег приятно хрустел под ногами.

— Ты специально познакомил меня с Петровичем?

— Прости, — он сделал затяжку. — Я лишь хотел показать, что бывает с теми, кто не смирится со своим положением.

Стрелка часов приближалась к полуночи. Я подумал, что теперь точно пора идти домой на заслуженный отдых. Попросив Анатолия попрощаться за меня с Петровичем, я сделал несколько шагов по тротуару в сторону дома. Внезапно пришла «она», уже знакомая по вчерашнему вечеру моя подруга — боль…

Глава 13

«Ты спрашиваешь, почему именно тебе дарована возможность выбирать? Ты узнаешь все ответы, рано или поздно. Они это сделали со мной! Я буду тебя ждать, немного осталось».

— Почему я?!

— Марк, очнись! — голос заставил меня очнуться ото сна. Едва приоткрыв глаза, я увидел перед собой напарника.

— Анатолий, что произошло? — спросил я, уже осознавая, что нахожусь где-то в больнице на теплой кушетке — стоявшая справа капельница вполне ясно давала понять о примерном моем местонахождении. Радовало то, что не пришлось замерзать на улице в снегу и отсутствие головной боли.

— Ты упал в обморок, едва мы попрощались! — сказал Анатолий и уселся на стул возле кровати. — Ничего не приводило тебя в чувство, пришлось вызывать скорую. Дальше тебя отвезли сюда, в больничку.

— Сколько я так валяюсь в бессознательном состоянии? — за окном еще темно, так что могу предположить, что всего несколько часов. По крайней мере, очень на это надеюсь.

— В бессознательном? Да ты бредить стал! Тебе даже сделали инъекцию успокоительного!

— Зачем мне вкололи эту дрянь?

— Ты весь дрожал, потом начались какие-то конвульсии, под конец ты стал вообще говорить что-то несуразное!

— Что я говорил? — никогда ранее не замечал за собой «лунатизма».

— Мало связанная между собой речь, обрывки слов, — сказал напарник. — Что с тобой такое?

— Никакой конкретики? — я проигнорировал его вопрос.

— Перед тем, как очнутся, ты спросил «почему я?».

— «Почему я?», — за последние сутки этот вопрос мне хотелось задать немереное количество раз. Неудивительно, что обида, скрытая в подсознании, вырвалась наружу. — Чего в бреду не скажешь… Так, сколько я здесь?

— Всего пару часов.

— Что сказал доктор?