Первый олигарх

Генерал внимательно слушал, кивая головой. Любые мелочи могли быть использованы во время допроса для того, чтобы вызвать на откровенность, а то и завербовать революционерку.

- И правильно сделал! – продолжал Гурович. – Ибо Талмуд усматривает в безбрачии противоестественное состояние; хгрешит не тот, кто женат, а неженатый, ибо он проводит все дни свои в хгреховных мыслях, живет без радости, без блахгословения, без блахга и не является мужчиной в полном смысле слова…

- Господин Гурович! – прервал генерал, который по опыту знал, что собеседник может цитировать Талмуд часами, - будьте любезны, ближе к делу.

Гуревич укоризненно посмотрел на генерала круглыми карими глазами.

- Так на чём я остановился?

- Господин Гельфман женился второй раз.

- Да! И правильно сделал, что женился. Но вот жену он выбрал неправильно, поскольку штифмаме невзлюбила маленькую ХГесю. Заставляла делать всю чёрную работу по дому, а как только ей исполнилось пятнадцать, решила выдать замуж. Что там был за жених мне неизвестно, но только девочка сбежала.

Гурович снова надел пенсне и взял со стола и открыл папку.

- Осмелюсь доложить, Ваше превосходительство, что Литовский замок – это не курорт, не Баден-Баден, и даже не Ливадия. Мохгу представить, что пришлось вытерпеть бедной девочке.

Он снял пенсне и снова положил папку на стол, сделав горестное выражение лица.

- Позволю себе напомнить, любезный господин Гурович, что эта "девочка", как явствует из материалов дела, занималась антиправительственной пропагандой, в чём и была изобличена, - ледяным тоном сказал генерал.

Еврей несколько смутился, и снова одел пенсне, как бы защищаясь от холодного взгляда генерала.

- Осмелюсь предложить Вашему превосходительству при допросе этой дамы проявлять исключительно доброту и может даже ласку. Тохгда с ней можно поладить.

- Прежде, чем допросить её ещё нужно найти. Можете вы подсказать, где найти эту "девочку"? Смею надеяться не на водах в Бадене.

- Нет, далеко не на водах и не в Бадене. И я могу сказать, где её найти, – Гурович замолчал с оскорблённым видом.

Генерал Комаров также молчал, выжидательно глядя на консультанта.

Поняв, что дальше терпение начальства лучше не испытывать, Гурович пояснил:

- Да у нас же, в камере, во флигеле. Доставили минут двадцать назад. Мня вызвали, чтобы я на неё посмотрел, так как по инструкции мне положено знакомится со всеми доставляемыми, у которых семитская внешность.

- Благодарю вас, господин Гурович, – генерал, лицо которого мгновенно прояснилось, кивнул головой, показывая, что разговор закончен.

После ухода еврея он ещё несколько минут сидел, обдумывая дальнейшие действия, затем вызвал ротмистра Сазонова, который взглянув на фотографию в личном деле сразу отрапортовал:

- Это особа, Ваше превосходительство, была доставлена недавно и помещена в камеру номер четыре. Задержана во время облавы в еврейском квартале возле Сенного рынка с документами на имя Елисаветы Алексеевны Николаевой. Вызвала подозрение семитской внешностью. При личном обыске найден экземпляр "Рабочей газеты" и "Программы рабочих" партии "Народная воля".

Ротмистр говорил бодро, широкое лицо и обширная лысина лоснились от удовлетворения. Судя по личному делу, была задержана опасная революционерка, а это был успех.

Генерал слушал ротмистра и думал, что фортуна повернулась к нему лицом. Сначала удалось получить от Гольденберга ценнейшие сведения о Кибальчиче и его связи с Гельфман, а затем эта птичка сама прилетела в руки.

- Поздравляю, Алексей Павлович! Нам удалось задержать опаснейшую террористку, которая числится по списку А1, - сказал Комаров сдержанно-поощрительным тоном. – Нужно допросить её как можно быстрее, пока не опомнилась. Вызывайте её в подвальную и приступайте, – генерал передал ротмистру папку с делом Гельфман. - Изображайте из себя зверя. Кричите, угрожайте. Требуйте, чтобы назвала сообщников.

- Слушаюсь, Ваше превосходительство! Физическое воздействие применять?

- Да. Но только первой степени! Аккуратно. Я подойду позже.

Ротмистр понял, что ему нужно сыграть роль злого жандарма, а сам генерал выступит в роли доброго жандарма, который спасет арестованную от издевательств, и таким образом завоюет её доверие. Этот приём для получения сведений от арестованных революционеров был не так давно разработан и успешно применён самим генералом Комаровым. Сазонов не был в обиде, так как разыгрывать доброго жандарма было намного сложнее, и мало кто мог с этой ролью справиться. Генерал любил повторять, что хороший жандарм должен быть хорошим актёром.

- Разрешите идти?

- Приступайте, приступайте, ротмистр.