Первый Орден. Книга 1. (Начало)

Небольшой замах, удар кулаком по преграде и рука онемела. Стена же в свою очередь пошла едва заметной рябью, будто в воду упало что то. Еще удар, пришла боль. Третий удар – боль была настолько сильной, что невольно выбросило во внешний мир. Я огляделся – ничего не изменилось. Братья занимались собой, на площадке народу прибыло, все больше людей собирались с силами для входа в оранжерею. Отрадно видеть, такими темпами каждый вскоре сможет развиваться. Но сейчас не об этом.

Осмотр руки ничего не показал. Ладонь как ладонь, ничем не примечательная. Тем не менее отголоски боли ощущались вполне отчетливо. Мне давно стало ясно, что без прикладывания усилий ничего в этом, да и в любом другом мире, не достичь. Мне так же доводилось сталкиваться с болью, с изнеможением и бессилием. Вот и сейчас происходило что то из этой категории. Неосознанно, в погоне за любознательностью я обнаружил нечто, дающие многие преимущества, но требующее усилий и жертв взамен. Что же, посмотрим как далеко удастся пройти по этому пути боли.

Я был полон решимости когда то отправится в поход на Олимп. Полон любопытства в отношении происходящего. Полон стремления достичь чего то нового и неизвестного для себя. Как я мог проиграть в битве? Пускай и простой, но не менее страшной боли. Настроив себя таким образом, я снова прибыл во внутренний мир к стене. Уже представляя, что сейчас произойдет, последовал очередной удар по невидимой преграде.

* * *

Часы сменялись днями, которые длились месяцами. И все это время сыпались на стену удары. Поначалу было любопытно, но в то же время страшно. Боль – движущий рычаг прогресса. Никто не захочет испытать на себе всю глубину и величие Боли. Любопытство вскоре затмилось красной пеленой и безразличием. Напрочь отбитые руки стали походить на кровавые обрубки, хорошо прокрученные в мясорубке. Боль давно достигла невиданных доселе величин и даже однажды «выбросила» меня во внешний мир. Красочная картина перед глазами пошатнула мой разум.

Я помнил наставления учителя Малладора, когда он говорил что мое истинное тело – это пучок эйдоса. То, что я вижу сейчас, лишь иллюзия. Теперь я стал свидетелем как эта иллюзия может разрушится. Любопытным стало то, что эти разрушения приносили вполне реальную боль. Боль разума, боль тела, боль повсюду, где я мог очутится. Если в разуме кровавыми были лишь руки, то снаружи мое тело таяло. Волосы облезли вместе с кожей, обнажив бледный череп, руки и ноги представляли собой одни кости. Тело разлагалось прямо на глазах и все это было следствием моего сражения со стеной. Кровь и плоть разлетались вокруг меня и рисовали замысловатую картину. Кости начали истончаться и стираться из реальности. Вместо них проступал эйдос – сущность жизни каждого из обитателей Загробного Мира.

Все это я увидел лишь мельком, но даже пары секунд хватило, чтобы ужаснуться. Братья, находящиеся рядом, пребывали в шоке от происходящего. Один из них с крайне бледным лицом и серйозным выражением лица поспешил в сторону казармы. Чтобы не утонуть в безумии и боли, огромным усилием разума я вернулся внутрь. Старался любым способом отсюда не улететь и бил, бил, бил. Тело давно выполняло действие на автомате, чувства перешли порог ощущений, мозг оградился от всего на свете. Я ощущал себя как будто наблюдателем за собой же со стороны. Это позволило отдалить боль и подумать над происходящим.

Нельзя прекращать, никакого отступления. Пусть болит все на свете, болит даже то, о существовании чего я и не догадывался, но никакая стена не станет мне преградой. Она уже давно не выдерживала, трещала, скрипела и разламывалась. Большие выбитые куски просто таяли рядом с моим сознанием. Это еще раз доказывало, что приложив достаточно усилий, любую проблему можно разрешить.

«Но стоит ли оно таких усилий? Зачем так убиваться? Для чего все эти страдания?» В голове внезапно прозвучали сомнения. Они рисовали хорошее будущее, где я мог учиться, читать огромные и увлекательные, полные секретов и знаний книги. Изучать тайны вселенной, тайны Мироздания. В мечтах я использовал поразительной силы магию, горы падали ниц, океаны застилали небеса. Вместо этого сейчас я убиваю себя, ведь тело снаружи практически уничтожено. Внутри же оно было оголенным нервом, остро реагирующим даже на мотылька, если он решит пролететь рядом. «Не лучше ли отступить, успокоится? Найти другой путь, обойти боль, не занимаясь самоуничтожением. Зачем все эти страдания?»