Первый парень на «горшке»

Меньше чем через минуту на дороге со стороны деревни показались фары, а затем и сам трактор, едущий прямо на меня.

Делать нечего. Как дебил раскинул руки, в одной из которых был букет и просто с улыбкой ждал, когда трактор до меня доедет. Если Августина не хочет меня слушать, то пусть делает со мной всё, что пожелает. Один фиг я не уеду отсюда, пока не получу хоть какой-то результат.

Трактор подъехал ко мне почти вплотную. Словно испытывал мои нервы на прочность, ожидая, когда я сойду с дороги. И только в этот момент до меня дошло, что трактор в деревне может быть не только у Августины. У дворов некоторых домов в деревне стояли такие же. От осознания этого факта стало по-настоящему страшно. Вдруг за рулем псих какой, который с легкостью переедет меня как знакомую кучку.

В момент, когда в мозг выстрелила мысль о том, чтобы отступить, трактор остановился. Двигатель затих. Я с облегчением выдохнул.

Точно – Августина. Только она может себе позволить испытывать мои нервы на прочность таким образом и любым другим, пока она меня не простит.

Фары не потухли, но, ослепленный, я слышал, как открылась дверца трактора, кто-то спрыгнул с подножки, и дверца захлопнулась.

– Нет, Рамилька, на ночь всё равно целовать не стану. Даже за цветы, – низкий голос Николаевича пустил волну легкой паники по позвонкам. Если Августина ему всё рассказала, то сейчас эти цветы будут торчать из моей задницы, пока Николаевич тащит меня по бездорожью за ноздрю, накинутую на тракторный крюк.

– Здравствуйте, Николай Николаевич, – выдавил я с трудом.

– Ну, здорово, коль не шутишь, – протянул мужик руку, и этот его жест можно было расценивать как знак того, что Августина ему ничего не рассказала, иначе этой же рукой мне бы уже прилетело в ухо.

С облегчением выдохнув, перекинул букет в левую руку и протянул Николаевичу правую, пожав ее в ответ.

Но ровно в тот момент, когда я не смог вырвать свою кисть из его широкой сухой ладони, стало понятно, что расслабился я совершенно зря.

– А теперь рассказывай, что ты натворил? – угрожающе, но вместе с тем очень спокойно проговорил Николаевич, глядя мне в глаза. – Почему моя дочь второй день подряд ходит как в воду опущенная?

Шумно сглотнул. Чем больше Николаевич ждал моего ответа, тем больнее становилось моей руке.

– Потому что я дебил, слабак и вовремя не расставил приоритеты.

– И что делать будем? – чуть сузил глаза Николаевич, а я уже перестал чувствовать пальцы правой руки.

– Извиняться, – стиснул зубы и шумно втянул носом воздух. – Сильно и долго.

– Думаешь, этого веника хватит?

– Готовь стерпеть все унижения.

– Это ты здорово придумал, Рамилька. Дважды просить не придется, – ехидно ухмыльнулся Николаевич и, наконец, выпустил мою руку. Пальцы сразу начало колоть от долгожданного прилива крови. – А ты, чё, пешком перся к нам?

– Нет. Я с друзьями, машина застряла в луже.

– Она для вас заколдованная, что ли? – хохотнул Николаевич.

– Дебил в той машине не только я.

– И? Выдергивать надо или они сами справились?

– Надо.

– Ну, так поехали! – чертыхнулся Николаевич и пошёл к трактору, махнув мне рукой, чтобы я шел за ним. Вслед за мужиком я залез в трактор и сел на жесткий выступ позади водительского кресла. – Не жмись, Рамилька. Твой букет меня не впечатлил.

Тихо усмехнувшись, слегка отодвинулся от Николаевича.

Трактор затарахтел, вибрация от движка прокатилась по всем позвонкам, и мы тронулись с места.

Уже на подъезде к пацанам, которые стояли в стороне от лужи и машины, Николаевич издевательски заржал.

– Вы машинки из одного игрушечного набора покупали, что ли? Что твоя красная, что эта белая… Они, вообще, для езды? А-то, может, водоплавающие?

Издевайся, издевайся, Николаевич. Я пока отрепетирую терпение.

– Цепляйтесь, разверну вас в город, – выглянул Николаевич из трактора и дал подбежавшему к нему Владу трос.

– Типа, задом? – непонимающе спросил Влад.

– Типа задом ты думал, когда в эту лужу ехал. Хотя… у вас у городских всё через зад, – покачал головой Николаевич. – Через голову, умник. Цепляй к морде и к трактору, вытяну вас и разверну в сторону города. Игрушка-то хоть заводится?

– Да, – чуть растеряно ответил Влад, глядя на меня так, будто искал спасения или подсказки какой.

Нет, Влад. Просто смирись и прими. Смирись и прими.

– Ну, так иди и цепляй. Долго моргать будешь?

Пацанов Николаевич оттащил аж до самой федеральной трассы. Только убедившись в том, что эти двое уехали, мы прыгнули обратно в трактор, чтобы Николаевич смог увезти какой-то пресс-подборщик для сена в соседнюю деревню.

К дому подъехали со стороны заднего двора. Трактор оставили под навесом.

– Стой, павлин! Распушил свой хвост, – остановил меня Николаевич и кивком головы указал на дом. – Видишь, свет не горит ни в зале, ни в кухне, ни у Гу́си в комнате. Спит, значит, уже.

– Но время… – глянул я на экран своего телефона. – … уже одиннадцать. Чёрт!

Путешествие на тракторе оказалось куда более долгим, чем я думал. Быстро эта махина не ездит.