Первый поцелуй (ЛП)

– Очень даже можете.

– Но при этом вы должны понимать, что наш брак, вне всякого сомнения, – это не совсем то, чего ожидает ваша семья.

– Вы правы, – осторожно подтвердила Тилли, не совсем понимая, куда он клонит. – Но я не в состоянии понять…

– Пожалуйста, – сказал Питер, прерывая ее, – разрешите мне закончить.

Тилли замолчала, но понимание того, что все не так уж гладко, заставило ее взметнувшееся было к звездам настроение безжалостно рухнуть обратно на землю.

– Я хочу, чтобы вы меня дождались, – сказал он.

Она моргнула, неуверенная в том, что правильно его поняла.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу жениться на вас, Тилли, – продолжил Питер невыносимо торжественным голосом. – Но я не могу. Не сейчас.

– А когда? – прошептала она, надеясь на две недели, или два месяца, или даже на два года, или хотя бы на то, что он назначит дату где–то в эти сроки.

Но все, что он сказал, было:

– Я не знаю.

И все, что она могла сделать – это уставиться на него. Удивляясь – почему. Удивляясь – когда. Удивляясь… и удивляясь… и…

– Тилли?

Она покачала головой.

– Тилли, я…

– Нет.

– Нет… что?

– Я не знаю. – В ее голосе звучали отчаяние и страдание, которые словно нож пронзили Питера.

Он мог бы сказать, что она не понимает, о чем он просит. И это было правдой, в чем Питер нисколько не сомневался. Он не планировал этот разговор. Должна была состояться простая прогулка в парке, всего лишь очередная встреча в ряду других похожих встреч, которые составляли его тщетное ухаживание за Тилли Ховард. Брак с нею не входил в число тех вещей, над которыми он задумывался.

Но вдруг что–то случилось; и Питер не знал что. Он посмотрел на нее, и Тилли улыбнулась в ответ, или, возможно, не улыбнулась, а всего лишь сложила губки в своей неповторимой очаровательной манере, и тут это случилось. Похоже, он был сражен Купидоном, поэтому и задал ей вопрос – смелые слова, принадлежащие непрактичному мечтателю, живущему в его душе, сорвались с губ. И он не смог себя остановить, хотя прекрасно понимал, что поступает неправильно.

Но, может быть, это не так уж и невозможно. И у них есть надежда. Существовал способ, благодаря которому все могло бы получиться. Если бы он смог заставить ее понять….

– Мне необходимо некоторое время, чтобы утвердиться, – попытался объяснить Питер. – Сейчас у меня почти ничего нет, в самом деле, но как только я продам свой военный патент, у меня появится небольшая сумма, которую можно будет вложить как капитал.

– О чем вы говорите? – спросила она.

– Мне необходимо, чтобы вы подождали несколько лет. Дайте мне некоторое время, чтобы заработать более надежное состояние прежде, чем мы поженимся.

– Почему я должна ждать? – спросила она.

У него сжалось сердце.

– Потому что вы любите меня.

Она молчала; он почти не дышал.

– Ведь так? – прошептал он.

– Конечно, люблю. Я только что об этом вам сказала. – Она слегка тряхнула головой, словно пытаясь подтолкнуть свои мысли, вынудить их соединиться во что–то, что имело бы смысл. – Но почему я должна ждать? Почему мы не можем пожениться уже теперь?

На мгновение Питер замер, способный лишь смотреть на нее. Она не знала. Как она могла не знать? Все это время он безумно мучился, а она даже не догадывалась.

– Я не могу вас обеспечить, – объяснил он. – Вы должны это знать.

– Не глупите, – сказала Тилли, облегченно улыбаясь. – Существует мое приданое, и…

– Я не собираюсь жить за счет вашего приданого, – огрызнулся он.

– Почему нет?

– Поскольку у меня еще осталось немного гордости, – натянуто ответил он.

– Но вы приехали в Лондон, чтобы жениться ради денег, – возразила она. – Вы сами мне это сказали.

Его челюсть сжалась в решительную линию.

– Я не женюсь на вас ради денег.

– Но вы ведь и не собирались жениться на мне ради денег, – мягко сказала она. – Ведь так?

– Конечно, нет. Тилли, вы же знаете, насколько вы мне дороги…

Ее голос стал более резким.

– Тогда не просите, чтобы я ждала.

– Вы заслуживаете лучшего мужчину, чем я.

– Позвольте мне самой быть судьей в этом вопросе, – прошипела она, и Питер понял, что она рассердилась. Она была не раздосадована, не раздражена. Тилли пришла в настоящую ярость.

Но она так наивна. Наивна настолько, насколько может быть человек, никогда не сталкивавшийся с трудностями. Она не знала ничего, кроме безоговорочного восхищения со стороны высшего общества. Для всех она была праздником, ее все обожали, восхищались и любили, и она не могла даже представить, что где–то может существовать мир, в котором люди будут шептаться за ее спиной или смотреть свысока, задирая перед ней нос.

И, уж конечно, ее родители никогда ни в чем ей не отказывали.

Но сейчас они точно ей откажут, и со всей определенностью можно сказать, что они откажут ему. В этом Питер был совершенно уверен. Не было никакого способа, который бы позволил добиться у них разрешения на его брак с Тилли, не в его нынешнем положении.

– Хорошо, – наконец сказала она, поскольку молчание между ними тянулось уже слишком долго, – если вы не хотите брать мое приданое, пусть так и будет. Мне нужно очень немного.