Первый практикум. Напиток бессмертия (СИ)

— Врач! Здесь есть врач? — ни на что не надеясь панически закричал Виктор.

— Что у вас там? — неожиданно раздался очень звучный уверенный голос.

К ним твёрдой походкой шёл Черепаха. Мужчина подошёл, быстро осмотрел Андрея, бросил взгляд на схваченную им змею, и глаза его сузились. Он уверенно положил руку на рану и запел:

— Ом эти ми туда соха…

Черепаха ритмично и монотонно напевал эти слова, не отпуская руки с раненой лодыжки Сорокина. Из-под его ладони, казалось, струился свет. Ребята сгрудились вокруг сидящих на палубе и завороженно смотрели на священнодействие. Вскоре Черепаха поднял глаза и указал Кривову на ремень. Саша напряжённо остановил его:

— Яд нейтрализован? Он будет в порядке?

— Жгут больше не нужен, чужеземец. Снимай. Я не могу прикоснуться к изделию из кожи священной коровы, — тяжело проговорил Черепаха.

Саша посмотрел на мужчину и рывком сдёрнул кожаную полосу с бедра Сорокина, тот облегчённо выдохнул, но тотчас же скривился и пробормотал:

— Нога как будто ледяная…

Черепаха нахмурился ещё сильнее и разорвал штанину Андрея, обнажая жуткое зрелище. Ранки, оставленные зубами змеи, были чёрными. Настолько чёрными, что вообще не отражали свет, как два миниатюрных отверстия в пустоту. Вокруг них фиолетовой болезненной пульсирующей паутиной проступили вены, кожа от пятки до середины голени приобрела серо-синий мертвецкий оттенок.

— Ч-ч-чё за фигня?! — взвизгнул Андрей.

Парень уставился на свою ногу так, будто она ему не принадлежала. Черепаха медлил с ответом.

— Мои умения опираются на силу высоких познаний, чужеземец, — медленно говорил Черепаха. — Я весьма искусен во врачевании и могу исцелить укус любой змеи. Я могу изгнать из тела яд даже лучшего из змей, Такшаки. Но то, что ты держишь в руке, чужеземец, — это не змея.

— А чё это? — спросил Сорокин, растерянно глядя на чёрную змею.

— Это воплощённый Хаос, — ответил Черепаха. — Посланец самой Смерти. Существо не нашего мира. Теперь в твоих венах течёт Халахала. Никому не под силу излечить тебя.

Сорокин побледнел ещё больше и сглотнул.

— И что теперь делать? — дрожащим голосом спросила Маша.

— Я замедлил распространение Хаоса по его телу, но изгнать яд из тела я не могу, — покачал головой Черепаха.

— Он что, теперь умрёт? — пискнул Ян.

— Это вполне вероятно.

— Но не неизбежно? — уцепился за соломинку Виктор.

— Можно попытаться… — протянул Черепаха и едва заметно бросил одобрительный взгляд на Виктора.

— Что нужно делать?! — почти хором выпалили ребята.

Черепаха помедлил, пожевал губами и поднялся. Он подошёл к борту гарбхары и посмотрел вдаль.

— Правьте к гхатам, — звучно скомандовал он.

Матросы пытались вставить весла в уключины. Ребята бросились им помогать. Девушки заливали пламя. Настя осталась с Андреем.

— Куда мы? — спросил Виктор.

— В храм.

— Молиться? Сейчас?! — вскричал Виктор.

— Вы попали к нам в начале месяца Ашвина. Светлая половина этого месяца посвящена Дурге. Сегодня начинается Дурга-пуджа, которая продлится четыре дня. Мы примем участие в обряде Ягран. Всенощном Бдении.

Ребята непонимающе уставились на Черепаху.

— Дурга — супруга Шивы, который уже имел дело с Халахалой. Мы обратимся за помощью к богине.

— Напрямую? — скептически спросил Кривов.

— Не ёрничай, чужеземец, — осадил его Черепаха. — Вы всё увидите. Если нам повезёт, богиня ответит нам.

— Я считаю, надо искать врача, — упорствовал Саша.

— Я сделал больше, чем смог бы любой из лекарей. Но это не смогло очистить тело твоего друга. Я предлагаю вам обратиться к настолько высокой помощи, насколько это возможно. Дитя, ты можешь встать, — обратился Черепаха к Андрею.

Сорокин смог встать сам, аккуратно наступил на раненную ногу, потом попрыгал на ней и с удивлением проговорил:

— Странные ощущения… Но не больно.

Гарбхара, повинуясь слаженным усилиям матросов и ребят, тяжело пошла под углом к течению. Корабль умирал и нёс людей к спасительной суше из последних сил. На палубе было тихо и мрачно. Команда потеряла нескольких матросов. Весь товар был уничтожен. Ужас пережитой битвы ещё не отпустил людей. Скорбь по погибшим осязаемо витала в воздухе.

Виктор наконец поднял голову и огляделся по сторонам. Перед ними во всём своём величии предстал ночной Каши. Спускающиеся ступенями к воде гхаты были освещены огнями. Огромные костры в три человеческих роста плевались в небо алыми искрами, на ступенях сияли костры поменьше. Огни пылали на блюдах в руках людей, в увитых цветами плошках, пущенных на воду. Город сиял тревожным оранжево-красным светом. Густой дым поднимался над набережной, застилая ярко мерцавшие звёзды.

Подпаленная гарбхара подошла к берегу. Песнопения стали громче. Матросы спрыгнули в реку и троекратно окунулись с головой, смывая с себя копоть и кровь, судно за верёвки подтащили к причалу и пришвартовали. Когда на берег сошёл Черепаха, за ним потянулись и остальные. Его на почтительном расстоянии окружила толпа и начала благоговейно кланяться.

— Идите за мной, — скомандовал Черепаха и устремился вперёд по гхатам вниз по Ганге.