Первый президент. Повесть о Михаиле Калинине

К вечеру канонада стихла. Мятежники, вероятно, успокоились: после огневого шквала красные вряд ли решатся атаковать. На всякий случай прощупывали поверхность залива прожекторами. Однако ничего угрожающего не было видно в стылом полуночном мраке.

Между тем именно в это самое время тысячи бойцов в белых маскировочных халатах двинулись на штурм. Со стороны финского берега пошла Северная группа войск, от Ораниенбаума - Южная. Здесь вместе с бойцами 7-й армии наступал морской батальон, сформированный из военморов, покинувших Кронштадт после мятежа, из добровольцев флотского экипажа. Одним из матросских взводов командовал Иван Евсеевич Евсеев.

Вместе со своим помощником Федором Демидочкиным он осторожно шагал по рыхлому подтаявшему снегу, огибая черные полыньи. Где-то тут, близко, пролегала дорога, по которой они недавно ехали с Калининым, но в темноте ее не было видно.

Матросы молча шлепали по холодной воде, плескавшейся поверх льда. В некоторых местах она была выше щиколоток. Когда приближался луч прожектора, люди валились куда попало: на сырой снег, в лужи. Вскоре все были мокры с головы до ног. Свистел пронизывающий ветер.

Холод торопил бойцов, подгонял их. Судя по времени, большая часть пути осталась за спиной, а враг все еще не обнаружил атакующих. Но вот луч прожектора полоснул совсем близко, заискрился битый лед. Голубоватое лезвие скользнуло назад и уперлось в одно место, высветив группу матросов, лежавших на снегу.

В томительном ожидании прошла минута, другая. Луч не двигался. Матросы застыли не шевелясь. И вдруг над крепостью взметнулась ракета, за ней еще несколько, небо расцветилось ярким фейерверком. Вспыхнули сразу пять прожекторов, лучи их заскользили по ледяному полю, ослепляя бойцов.

- Вперед! - послышался властный голос.

Протяжно покатилось над цепями «ура-а-а!», заглушаемое грохотом стрельбы.

7

Кольке-колоснику казалось, что он видит сон, кошмарный и долгий. Но нет, это была страшная для него явь. Среди ночи началась вдруг сильная стрельба. Орудия и пулеметы били по заливу. Занялись пожары. Колька и Ленька Чикин, ночевавшие в офицерской каюте на плавбазе, вскочили как очумелые. Выпили для бодрости по кружке спирта. Ленька, матерясь, принялся запихивать в чемодан свои шмотки.

С «Петропавловска» прибежал приятель Чикина, позвал его к англичанину, представителю какой-то международной организации. Этот приятель тоже выпил спирта и сказал, что англичанин хочет смотать удочки, что красные уже захватили Петроградские ворота и что половина Кронштадтского гарнизона не подчинилась приказу штаба, отсиживается в казармах, а минный отряд выступил за большевиков.

Кольку это не удивило. Сам видел, как раскололись кронштадтцы после речи Калинина и особенно после того, как пришло известие об отмене продразверстки. А вот то, что англичанин навострил лыжи, плохо. Он вроде главным советником при штабе был. Досоветовался, выходит.

Ленька Чикин отправился в штаб, а Кольке приказал организовать вместе с матросами оборону плавбазы. Если же красные прижмут - брать вещички и топать на линкор. Оттуда в случае чего можно махнуть через залив к финнам.

Чикин, наверное, уже махнул. А он вот лежит, на льду с пулей в ноге и, превозмогая боль, ловит на мушку черные фигуры, перебегающие среди старых якорей, бревен, ящиков.

Иногда его охватывала слабость, все плыло перед глазами, он словно погружался в холодный липкий туман. Приходя в себя, видел впереди закругленную, вмерзшую в лед корму плавбазы, вспышки выстрелов.

Он замечал, что защитников плавбазы остается все меньше. Одни лежали не шевелясь, другие исчезли куда-то. Колька и сам хотел отползти, подняться на корабль, спрятаться в трюме. Но осилить крутой, трап он был уже не способен. Он мог только стрелять и ждать. И еще мысленно проклинать Чикина; так ведь и не пришел за ним, подлюга!

Он не понял, откуда появились матросы. Они возникли вдруг плотной группой, с топотом и криками бежали прямо на него. Блеснул перед глазами штык, и Колька взвыл, цепенея от ужаса:

- Братцы, пощадите! Братцы, не на...

Граненый штык пронзил его.

Матросы, не задерживаясь, устремились дальше.

Глава десятая

1

Будничным летним утром торопился Михаил Иванович на работу. Левой рукой прижимал к себе изрядно потертый портфель, правой опирался на палочку. Приемная Председателя ВЦИК была недавно переведена на Моховую. Михаил Иванович хорошо помнил указания Ленина, сделанные еще в декабре восемнадцатого года в «Наброске правил об управлении советскими учреждениями». Владимир Ильич требовал: помещения для приема посетителей нужно устраивать так, чтобы они были доступны всем. Этими словами Калинин и руководствовался, когда на заседании Президиума ВЦИК заслушивали вопрос о приеме посетителей. В постановлении записали: для того чтобы сделать более доступными широким массам приемные Президиума ВЦИК и Совета Народных Комиссаров, вынести их из стен Кремля.

На Моховой никаких формальностей от посетителей не требовалось. Узнавай время да приходи.