Первый президент. Повесть о Михаиле Калинине

- Там Лазарь Брегман секретарь комитета. Вы, безусловно, знакомы с ним, он давно в крепости. Один остался из старого руководства. Влиянием пользуется, но коммунистов мало. И комсомольская организация за год дважды в полном составе уходила на фронт, потом создавалась заново.

- Брегмана помню. А начальник политотдела Кронштадтской базы?

- Громов теперь. Боевой товарищ, бывший подпольщик. Однако людей еще не знает. Вчера в Ораниенбауме я разговаривал с ним. Они там в Кронштадте не очень встревожены. Пошумят, дескать, военморы и успокоятся.

- А резолюция переизбрать Советы?

- По форме она вроде бы ничего, Михаил Иванович. За Советы, против капиталистов. За равенство, братство...

- Вот именно, что по форме, - заволновался Калинин. - А по содержанию она мало сказать контрреволюционная, она подкапывается под самую основу революции, она против нашей партии направлена. Советы без коммунистов им нужны, понимаете? Значит, Советы с эсерами и меньшевиками. Такая резолюция всем нашим врагам лучший подарок. По существу, это открытое наступление против партии.

- Наши товарищи в Петрограде так не считают, - возразил Евсеев.

- Вот и скверно. Фронтов вокруг нет, бдительность притупилась. А ведь Кронштадт - ключ к Петрограду, капиталисты ничего не пожалеют, чтобы этим ключом овладеть.

- Руки у них коротки, - сказал Федор,

- Руки у них очень даже длинные. Лед растает, пришлют в залив свои военные корабли, а кронштадтцы по этим кораблям стрелять не станут, тогда как?

- Плохо получится.

- То-то и оно! Ладно, дорогие мои, завтра вместе в крепость поедем, там и посмотрим...

Едва простился с гостями - вернулась из города Екатерина Ивановна.

- Миша, по всему Питеру слухи ползут: в Кронштадте коммунистов бить собираются.

- Это мне известно.

- Может, не поедешь?

- То есть как это не поеду?! Непременно поеду!

- Тогда и я с тобой, - решительно сказала она.

- А слухи-то?

- Тем более. Разве я тебя одного на такую страсть отпущу? Ты только Советскую власть защищать умеешь, а для себя пальцем не шелохнешь!

- Гляди, какая воительница!

- Да уж, в обиду не дам! - Она произнесла это столь грозно, что Михаил Иванович засмеялся и подумал: а почему бы и не взять? Меньше официальности, побольше простоты - хуже не будет.

На следующий день поезд доставил их в Ораниенбаум. Возле вокзала ожидали двое саней, присланных из Кронштадта. У возчиков под теплыми романовскими полушубками виднелась флотская форма.

Выехали на обдутый ветрами лед Финского залива. Лошади шли осторожно. Погода последние дни держалась безморозная, лед сверху начал подтаивать. Кое-где виднелись трещины, поверх которых лежали доски или специальные щиты.

Кронштадт грозной темной громадой высился впереди, за белесой ледовой равниной.

Михаилу Ивановичу надоело в санях, он вылез и пошел рядом с лошадью. К нему присоединились Евсеев и Федор Демидочкин. Поснимали тулупы, прикрыли ими Екатерину Ивановну - она подремывала в тепле.

- А помните, Михаил Иванович, как мы с вами четыре года назад встретились? - спросил Иван Евсеевич. - До этого долго не виделись. Безусловно, с самого Ревеля.

- Да, с Ревеля, - подтвердил Калинин. - А ведь в одних и тех же тюрьмах сидели, только в разное время или на разных этажах.

- Я вас тогда на вокзале даже не признал сперва...

- Да и я тоже. Помнил тебя матросом, а тут солидный гражданин в кожанке, на обер-мастера смахивает, - Михаил Иванович прикурил на ходу. - Я в начале семнадцатого года на нелегальном положении был. Под фамилией Лорберг скрывался - это Екатерины Ивановны девичья фамилия. Товарищи помогли устроиться в инструментальную мастерскую около Финляндского вокзала. Двадцать седьмого февраля, хорошо помню, пришел в мастерскую, а там страсти кипят! Никто не работает, кое у кого оружие появилось... Айда, мол, вокзал захватывать. Двинулись все, и я с ними, конечно. И радостно мне, и тревожно очень. На вокзале-то охрана, перебить могут, но остановить нельзя, порыв большой... Тут как раз Волынский полк подошел. Смешались солдаты с рабочими. Охрану вокзала разоружили в два счета. А дальше что делать? Солдаты кричат: «Где вожаки? Ведите нас!» А я сам в нерешительности, еще не знаю, куда может направиться эта сила и что сейчас, вот здесь, поблизости, можно сделать? Несомненно одно: надо, не теряя ни минуты, направить людей на борьбу, ибо вся масса ждет действия. И тут меня словно осенило. Поднялся я повыше, крикнул: «Если хотите иметь вождей, то вон рядом «Кресты». Вождей надо сначала освободить...»

- Тут я вас и увидел, - вставил свое слово Иван Евсеевич. - Вернее, услышал. Голос показался знакомым.

- Да, - кивнул Калинин. - Сами стареем, но голоса-то прежние остаются.

- Через толпу к вам пробился. А тут уж начали на отряды делиться. Только парой фраз перемолвились, и сразу я с отрядом к военной тюрьме побежал.

- А я в «Кресты». По старой памяти потянуло.

- Четыре года всего прошло, а кажется - век миновал!

- Это потому, Евсеич, что событий много было. Иной человек и за сто лет не переживет, не изведает столько мук и столько радостей, сколько выпало нам за короткий срок.