Первый принцип. Пребывай в знании

Тишина извечна. Звук существует в тишине. Звук появляется и исчезает, а тишина остается. Звук подобен свету, а тишина подобна тьме. Тьма вечна, а свет появляется и исчезает. Для существования света нужна причина, а для существования тьмы никакая причина не нужна. Тьме не требуется горючее, оно пребывает просто без всякого горючего. Она существует как исконное существование. Тьма вечна, а свет скоротечен. Утром встает солнце, появляется свет. Вечером солнце уходит за горизонт, и свет исчезает. Не думайте, что тьма наступает. Тьма никогда не движется, она всегда здесь. Свет вспыхивает и угасает. Вы зажигаете светильник, и он излучает свет. Вы гасите светильник, и свет исчезает. Не то чтобы тьма наступала извне, тьма царит здесь. Свет приходящий, а тьма вечна.

Безмолвие пребывает здесь. Вы можете издать звук, но не можете вызвать безмолвие. Как только звук смолкает, наступает тишина. Мышление - это звук, а медитация - это безмолвие. Итак, все религии мира, так или иначе, ищут безмолвие, которому ничего не предшествует, которое первично.

Давайте поговорим, прежде чем начать анализировать это состояние безмолвия.

Прежде всего, человек не замечает первый принцип не потому, что он никудышный мыслитель, а как раз потому, что он превосходно мыслит, не потому, что он скверный логик, а именно потому, что он невероятно рассудочен. Мышление создает вокруг человека экран, дымовую завесу, из- за которой он не замечает очевидное положение вещей. Для того чтобы видеть очевидное, вам нужна ясность, а не мышление или логика. Вам нужна просто ясность, прозрачность. Ваши глаза должны быть абсолютно пустыми, незаполненными, свободными от всякого покрова, концепций, независимыми от мыслей. Вы можете видеть первый принцип, когда ваши глаза просто пусты. Вот тогда вы видите его не только как объект вне вас, но и как свой внутренний мир, собственную субъективность.

На самом деле, именно мышление создает разделение между субъектом и объектом, именно оно создает разделительную полосу, именно оно расщепляет и разделяет вещи. Как только мышление прекратилось, существование становится единым, одним целым, цельным переживанием оргазма, в котором двойственность полностью потеряна. Все границы теряются друг в друге, сливаются воедино. Все на свете соединяется. Самая маленькая травинка соединена с самой дальней звездой. И тогда нет ничего высокого и низкого, нет ничего хорошего и плохого, потому что все взаимосвязано. Величайший святой соединен с самым подлым грешником, они не разделены.

Нет ничего отдельного. Как только мышление прекращается, шизофрения излечивается, а ведь именно эта самая экзистенциальная шизофрения и разделяет все на свете: мужчина, женщина, хорошо, плохо, прекрасно, отвратительно, мое, твое. Всякое разграничение порождает неврозы. Человек безумен, потому что он слишком активно размышляет и таким образом упускает очевидное. А Бог - это сама очевидность.

Послушайте анекдот об одном великом философе. Он женился на ·красивой девушке, которая была младше его на много лет. Спустя какое-то время философа начали мучить сомнения в отношении верности жены...

Философу естественно разрываться из-за сомнений. Философ живет в сомнениях, ведь сомнения есть предмет его ремесла. Он сомневается беспрестанно. Посредством сомнений философ выдумывает вопросы, а потом отвечает на них. С помощью сомнений он создает из ответов еще больше вопросов. Вся его жизнь - это процесс сомнений. Разумеется, спустя какое-то время философа начали мучить сомнения в отношении верности жены.

Поэтому философ нанял частного детектива, чтобы тот последил за женой, пока он будет в дальней командировке. Приехав домой, философ вызвал детектива.

«Выкладывайте! Рассказывайте, что накопали! - закричал философ. - Я все приму. Эти сомнения уже сводят меня с ума».

«Плохи ваши дела, - стал рассказывать детектив. - Как только вы вышли за порог дома, к ней тотчас же примчался какой-то парень. Я приехал вслед за ними в ночной клуб. Сначала они изрядно выпили, а потом пустились танцевать, прижимаясь друг к другу. Потом они вернулись за столик и стали держаться за руки. В конце концов, они сели в такси и вернулись в ваш дом. В доме горел свет, и я видел, как они обнимались, направляясь в спальню. Потом они погасили свет, и я больше ничего не видел».

«Вам тоже не удалось выяснить, чем они занимались в спальне! сокрушенно закричал философ. - А ведь именно последняя сцена всегда вселяла в меня эти проклятые сомнения!»