Первый рейд Гелеарр

«Так, понятно. Ты вообще понимаешь, что она теперь может обратиться с жалобой в гильдию караванов? А те в свою очередь могут явиться сюда, выяснить, что за хрень тут творится?»

«А оно им вообще надо? Это ж рядовая караванщица!»

«Кто тебе вообще сказал, что она рядовая?»

«Э-э-э…»

«Сам придумал, значит. Понятно…»

«Подождите, шеф, а что в ней такого особенного?»

«Дурак ты… рядовая караванщица свою дочь никогда в караван не берет, потому что не имеет права. А часто и просто детей не имеет, пока караванит. Раз эта с ней прилетела, значит, она в гильдии на хорошем счету. Очень хорошем. Такие персоны обычно уже давно на заслуженный отдых уходят, а остаются только особо преданные общему делу гильдии. Их отправляют на особо ответственные и сложные рейсы, и если ты не заметил, позволяют комплектовать экипажи так, как угодно караванщикам, а не обычным парным методом. И поверь мне, если такая персона заикнется в представительстве гильдии о том, что здесь произошло, гильдия подымет свои ресурсы и прилетит разбираться. А ресурсов у них очень много — это же гильдия караванщиков! Так что молись, чтобы мамаша восприняла все так, как будто это все-таки несчастный случай, и ты совершенно не причем».

«Простите, шеф, но я ей четко обрисовал ситуацию, и объяснил, что такое случается в пяти процентах случаев. Ее дочери просто не повезло, и она попала в эти самые пять процентов».

«А ты вообще знаешь, что только благодаря таким идиотам, как ты, статистика смертности при аппендиците до сих пор не свелась к полному нулю? При нашем-то уровне медицины…»

«Благодаря таким, как я, до сих пор аппендицит смертелен в пяти процентах случаев, а любой врач имеет право на небольшие редкие оплошности без угрозы уголовных разбирательств. Люди не понимают, что мы тоже живые и тоже имеем право ошибаться. Просто наши ошибки иногда стоят кое-кому жизни, но однозначно чаще, чем в других профессиях. Но взамен мы же спасаем множество других жизней…»

«Из-за таких, как ты, не только один аппендицит все еще имеет статистику смертности. И я считаю, что тот, кто позволит себе раз в жизни так феерически облажаться в таком простом вопросе, как ты с этой девочкой, не достоин вообще своего врачебного халата».

«Но мы же имеем право на ошибку…»

«На ошибку ты имеешь право только в особо сложных ситуациях, а не на таком пустяке. Люди должны доверять нам, а такие дебилы, как ты, только отталкивают их от помощи врачей, что ни к чему хорошему, в конце концов, не приводит. Ни для нас, ни для них».

«Я с вами не согласен…»

«Наверное, именно поэтому здесь я — главный, а не ты. Подумай над этим. И моли любого доступного твоему пониманию бога, чтобы караванщица поверила в тот бред, что ты ей налепетал».

«Да все будет, нормально, переварит и смирится…»

«Кстати, а почему тело ее дочери в морге?»

«А где оно должно быть? Я его оставил на случай, если мать все же захочет его забрать и погрести где-нибудь не здесь».

«Так, ладно… ты основной объект пронаблюдал?»

«Так точно!»

«Что там у нее? Из-за чего шум-то подняли? Она здорова?»

«Со здоровьем там все в порядке и ничего сверхъестественного с ней не происходит».

«А откуда тогда датчики показали изменения гормонального фона?»

«А откуда у женщины могут быть существенные изменения гормонального фона при том, что она остается здорова и все происходит естественно?»

«Ты давай мне тут загадки не загадывай… подожди… ты хочешь сказать… что она…»

«Ага».

«Ай вы молодцы… ребятки… ее сознанию неделя от роду, а ее уже кто-то в постель затянул… нет, стоп…»

«Я вижу, вы сообразили, что сказали».

«Э-э-э… я чего-то не понимаю».

«Все просто — она поступила к нам уже с сюрпризом».

«А из-за чего шумиха-то?»

«На папика проверили».

«И?»

«И… это он».

«Кто он?»

«Ну… он».

«Шутишь?»

«Я бы мог, только ДНК-тест не шутит. У него нет чувства юмора».

«Черт, это херово. Чистить ее придется».

«А может не надо? Пусть девчонка рожает. Мы и так с девочкой этой… дочкой караванщицы… напортачили».

«Не мы, а ты. А чистить придется. Потому, что она выносит, родит… а потом, заинтересуется, кто же папаша… Тупо ограничивать ее от теста ДНК — только себя скомпрометируем в ее глазах. А позволить сделать тест… ну сам понимаешь».

«Блин… ну нельзя так… потом проблемы у нее будут с детьми».

«Да чего мы ее не восстановим, что ли? Будут у нее дети, не беспокойся. Если, конечно, такие, как ты, ее лечить не будут. Кстати, чего тебя так волнует этот вопрос? Не решил ли ты тут к ней клинья поподбивать?»

«Нет, еще не решил. Только может этот ребенок… нам бы пригодился? Все-таки от нее и от него. Законы селекции никто не отменял».

«Овчинка не стоит выделки. Велики риски похерить ее психблоки под постоянной самоатакой на почве подозрений, что не все так, как мы ей рассказываем. На базу доложили?»

«Да, сказали, что уже приступили к сочинению поправок на психологические профили родителей. Ну, чтобы те со своей стороны начинали давить на нее… Только… я считаю… что неправильно это».

«Считай себе на здоровье! Это все равно не тебе решать. И не строй из себя праведника, сам только-только угробил девочку за деньги».