Первый шаг

Узбек взвизгнул, подпрыгнул на месте с разворотом и рванул по дороге, ребята бросились вслед за ним. Я бы, наверное, тоже понесся за ними, но ведро с карасями было у меня, и я не побежал. Я поставил ведро на землю, посчитал про себя до десяти, чтобы успокоиться, и при этом говоря сам себе: – Это все ерунда. Ничего сверхъестественного быть здесь не может, потому что такого просто не может быть. Ага, не может, а как же ты сам? Сам-то как появился здесь?

Тем временем попытка привидения выкарабкаться из препятствия успехом не увенчалась, и оно куда-то провалилось. Мне стало интересно, и хоть чувство страха сохранилось, я медленно пошел к той могилке, где и было это что-то. Как и ожидалось, все оказалось банально просто. Мужик копал могилку по заказу, немного, по его разумению, принял для успешной работы на грудь, но не рассчитал. Уснул и кто-то, проходя мимо лежащего в отрубе мужичка, пошутил, раздел до исподнего. Кальсоны и рубаху ему оставили, и хоть они и были не первой свежести, тем не менее, белый цвет еще сохранился. Проснувшись, он не понял, где находится, так как еще не успел протрезветь, и, увидев первых попавшихся ему на глаза людей, естественно попросил о помощи.

Честно, я попытался ему помочь, но он был тяжелым даже для меня. Я решил, что с мужиком ничего плохого не случится и оставил его досыпать на мягкой земле недавно выкопанной им самим из ямы. Как оказалось зря. Следом за нами примерно через полчаса шла парочка с гостей. Они не были столь смелыми как я, и просьба, о помощи прозвучавшая от нечистой силы настолько поразила обоих, что женщина просто грохнулась в обморок. Благо, что и они были в подпитии, поэтому мужчина, притворившись вначале таким же полумертвым, потом пришел в себя, а когда понял, что это никакое не привидение, а мужик, возмущенный этим вероломством, отмудохал мужика самым беспощадным образом. Нам все это рассказала видевшая все это бабка Силантьиха, искавшая своего непутевого сыночка. Как я понял из ее рассказа, он не в первый раз уже ночевал на своем рабочем месте.

Глава 12

Вывод из всего этого я сделал следующий: Необходимо воспитывать смелость у ребят, и воспитывать таким образом, чтобы даже в мыслях не держали, что можно бросить своих в беде.

Вот такие воспитательные разговоры я и проводил с ребятами, когда тем же вечером после неприятного случая собрались на нашем излюбленном месте в лесопосадке. Площадка, где мы обычно собирались, была небольшой и привлекала нас тем, что была уединенной, и ее трудно было найти, если не знать куда идти.

Все согласились со мной, что поступили неправильно, а Узбека подняли на смех, вспоминая, как он подпрыгивал, кода улепетывал с места происшествия.

– А сами-то, сами! Вы же такие смелые, чего тогда побежали за мной? Обос…сь, как и я. Только я хоть не скрываю, что испугался. А вы, можно подумать не испугались, смеетесь сейчас, а если посмотреть ваши штаны, то я не уверен, что они чистыми остались.

– Ладно, пацаны, не ругайтесь. Просто запомните на будущее. Ни в коем случае нельзя оставлять в беде своих, да и чужих тоже. Струсишь один раз, струсишь и в другой. Страх поселится в твоей душонке, и ничем его оттуда уже не выбить. А вот пересилив его один раз, сможешь пересилить его и в дальнейшем. Пусть тебе попадет сильно, пусть тебе грозит смерть, все равно заставь себя поверить в себя, в свои силы. И будьте уверены, что в таком случае вы всегда сможете победить не только свой страх, но и противника более сильного, чем вы.

– А зачем нам все это? Мы что на войну собираемся? – Недоумение Сухаря, по всей видимости, разделяли и другие. – Да и эти, твои уговоры насчет учебы. Тоже непонятно зачем я должен делать что-то, что мне не нравится. Учеба эта, она и в школе меня заколебала, сама по себе для меня трудность, а тут еще английский язык. Летом, когда все отдыхают, мы как прокаженные учим слова, занимаемся боксом. Нафик все это? Я не хочу быть инженером, мне хватит, если я стану машинистом на паровозе.

– Может приоткрыть им всем мою тайну? Заодно и их судьбы рассказать? Поймут ли? Пацаны сопливые ведь совсем еще. – Я молчал, обдумывая слова своего товарища. Так и не решившись рассказать, ради чего так стараюсь сам, и ради чего тащу и их, своих самых близких друзей, я постарался как-то довести до их сознания необходимость всего, что мы сейчас делаем.