Первый шаг

– Нет, ты выжди с недельку, а потом сходи и сбрось цену больше чем наполовину, он, конечно, будет торговаться с тобой, но уже не станет поднимать цену. Ты все время ему говори, что только потому, что фронтовик хочет поддержать фронтовика и покупаю, мол, его никому не нужный хлам. Понял?

Провозились мы долго, остановились только тогда когда за мной зашел Сашка и напомнил насчет похода в кинотеатр.

Глава 19

Вся следующая неделя прошла под страхом, что вот-вот сейчас заявятся к нам цыгане и предъявят претензии по поводу девчонки. И я, и отец, занимались поиском табора цыган, но никто из нас так и не вышел на их след. Лиза тоже не знала, вернее она нам пока ничего не могла сказать про все это ничего конкретного. Языка она не знала русского, как и мы цыганского. А мне порой казалось, что она преднамеренно не хочет рассказывать про своих родных, да и если честно, то мы никто особо и не настаивали на том, чтобы она вспомнила, где находятся ее родные в настоящий момент. А может и в самом деле не знала. Найти человека, хорошо знающего цыганский язык, мы тоже не смогли. К участковому пока, единогласно решили, не обращаться, и уж тем более сообщать что-то в райотдел милиции. Узнать, что стало с теми цыганами, которых задержали в воскресение, оказалось невозможно, все менты молчали, чуть ли не военная тайна вырисовывалась у них по этому делу. Никто ничего не видел, никто ничего не знает. А мне почему-то подумалось что "внутренние органы", как всегда немного перестарались и, боясь разоблачения в избиении граждан СССР, каким-то образом избавились от цыган. Я не помню как сейчас с этими "гастарбайтерами" поступают, но в моей прошлой жизни практиковалась высылка по месту жительства. Так что нисколько не удивился когда узнал, что их и в КПЗ нет, это я узнал точно, как и то, что нам посоветовали не лезть не в свое дело. Все мои друзья активно подключились к решению этой проблемы, я их всех предупредил, что рассказывать им про нашу семейную самодеятельность своим родным пока не стоит. Надо просто попытаться найти, или табор цыганский, или тех цыган, что участвовали возле ЦУМа в драке. Подумав как следует, я пришел к выводу, что на время необходимо девчонку изолировать, ведь могут пришить нам и киднеппинг, хотя такое понятие здесь еще и не ходило в обращении, но как не назови все равно остается похищение человека, а тут еще и ребенка.

Мы никому не сказали про Лизу, власти в лице того же участкового не проинформировали, выходит что против закона пошли. Попробуй, докажи потом, что мы хотели как лучше. Детский лепет и только. Мне это очень не нравилось, и я, вместе с друзьями, продолжал поиски родных девочки. И к концу недели вышел на тетю Лизы. Вернее это моя мама узнала про нее и молчала в надежде, что так все и останется, и девочка уже поневоле будет вынуждена оставаться с ней. Не знаю уж, что на неё нашло, но подозреваю, что не без участия самой Лизы, которая от мамы не отходила ни на шаг, стоило той только вернуться с работы она тут как тут. Болтает не переставая, обнимает, целует, в глаза мамы своими синими озерами заглядывает. Разве тут устоишь. Вот она и не говорила никому из нас, что знает про ее родных, а знает по простой причине. После драки возле ЦУМа тетю Лизы доставили на скорой помощи из участка в больницу. Естественно, мама сразу не могла узнать про это. Привезли кого-то ну и привезли, таких много привозят, но когда ту стали готовить к операции по удалению разбитой селезенки, в результате нанесения тяжелой травмы, она невольно узнала, кого предстоит оперировать с ее участием, как хирургической медсестры. Положение больной цыганки было очень критическим, ей отбили не только селезенку, но еще сломали руку и нанесли другие раны на лице. Как и положено, по закону, из больницы в милицию поступил сигнал о поступлении избитой женщины, даже не смотря на то, что сами менты и привезли ее на скорой помощи, но те пока не появлялись, лишь поинтересовались ее состоянием.

Вот все это нам и рассказала мама к концу недели. Сказала, что операция вроде как была успешной, но к ней пока не пускают никого, да и не было таких желающих. Это мы искали цыган, но ее конкретно, никто не искал. Даже мама на первых порах не связывала ее с Лизонькой.

– Мама, как только ей станет легче, и она будет в состоянии разговаривать, сразу скажи нам. – Мне было немного не по себе от такой новости. – Ты пойми, что дело это очень серьезное. Если она заявит при беседе со следователем что потеряла девочку, свою родственницу, то тем ничего не останется делать, как принять меры к розыску и тогда нам припишут похищение девочки. Ведь мы нигде, никому не сообщили о находке. Поэтому я думаю нам надо поступить следующим образом. Ты как медсестра не отходи от нее, поухаживай, по мере возможности, попытайся поговорить с ней, может что-то и узнаешь. А может, она станет тебя просить о помощи в поисках девочки. Короче тебе надо стать подругой этой цыганки.