Бледный Ан сидел напротив рассказчика, положив на стол крепко сцепленные руки, и напряжённо всматриваясь в его лицо.
Земцов замолчал. Казалось, что во время рассказа он всё больше и больше старел. Лицо его покрылось испариной, крепко сжатые губы обозначили вертикальные морщины, пересекавшие их уголки. Он накрыл ладонью руки Ана:
– Простите меня.
Ан прерывисто вздохнул.
– За что? Вашей вины передо мной нет. Случайное стечение обстоятельств.
Ан едва заметно дрожащей рукой взял чашку и отпил, пытаясь успокоиться, собраться с мыслями.
– А как же вы стали Земцовым? – поставив чашку на стол, спросил он.
– О, это долгая история! Если у вас есть время и желание её услышать, я готов вам её поведать.
Ан кивнул.
И Земцов начал рассказ:
– В без сознательном состоянии меня доставили на базу Хранителей, где в заключении я провёл не один день. У меня пытались выведать, где я храню результаты исследований фито-энергии, но я не хотел их передавать из-за опасения использования моего открытия против людей. Конечно, это было безумием, узнать всё, что им требуется, Хранители могли и без моего согласия – просканировав мой мозг. Не знаю, почему они это не сделали сразу. Возможно, им хотелось его ещё поэксплуатировать. Так или иначе, но у меня появилась возможность бежать.
Глеб увидел удивлённый взгляд Ана и улыбнулся.
– Знаете, сам удивляюсь, вспоминая прошедшее, как сон или божественное провидение. Но это был не сон или божественное провидение, хотя и помощь Творцов, – улыбнулся он. – Я не могу вам рассказать сейчас, кто организовал побег – это не моя тайна. Расскажу о себе. Очутился я в научной лаборатории, расположенной на острове, затерявшемся в океане. Меня поселили в подводной её части, и я думаю, что никто, кроме тех, двух человек, которые помогли мне бежать, не знали, что я нахожусь на острове. Учёный – человек замкнутый, чаще всего живёт в своём мире. Получив возможность экспериментировать, заниматься научной работой, он уходит в неё с головой, воспринимая окружающую обстановку, как обыденную неинтересную данность. Настоящая жизнь там, в его голове, в его идеях и в экспериментах. Поэтому одиночество, и, главное, новая творческая проблема, возродили меня, уже почти готового расстаться с жизнью. Я продолжил работу над фито-энергией. Теперь объектом моего изучения стал океан. Знаете, океан – это почти безграничные запасы фито-энергии, – глаза учёного горели, он весь подобрался, как перед прыжком. Но вдруг с видимым усилием взял себя в руки, – впрочем, я хотел не о том. Так, о чем я? – он потёр лоб, возвращаясь к разговору. – Да! Как я стал Земцовым. Это случилось так. Года через три после того, как я поселился в лаборатории, на острове умер от сердечного приступа сотрудник. Умер скоропостижно, ночью. Об этом знала только врач лаборатории, в лазарете у которой он лежал. Его тело увезли, и мне предложили…. Знаете, право, мне как-то неловко об этом вспоминать. Хотя в этом нет ничего такого…. Мне предложили, занять его место. И я согласился! А что я мог поделать? Я уже хотел жить, хотел продолжить свои исследования. И потом, потом … мне стал дорог один человек…, впрочем, знаете, это к делу не относится. Я думал, что главное не тело, не имя, главное – твоё дело, то, что после тебя останется людям. В общем, в лаборатории объявили, что Земцова, так, как вы уже поняли, звали человека, который умер, перевезли на континент лечиться. Через несколько дней меня вывезли в закрытую клинику. Пересадка биологических частей, по которым происходит доступ к системам: роговица глаз, лицо, отпечатки пальцев… передача мне браслета Земцова, и вот теперь перед вами – Земцов Пётр Игнатьевич или как называют себя Хранители и Творцы – просто Земцов Пётр. Благо родственников ни у меня, ни у него не осталось.
Ан поражённо слушал фантастическую историю.
– И как вам, в новом облике?– вдруг неожиданно даже для себя самого, спросил он.
– Да никак, – ответил тот. И подумав, добавил: – Я не чувствую никаких изменений, вначале было хлопотно с привыканием к новому имени. А внешность…Что внешность? Я же не рассматриваю себя часами в зеркало. А в работе, как-то забываешь о внешности.
Он взял чашку и медленно выпил.
«Удивительная история, – думал Ан, глядя на Земцова, – но похоже он не входит в тайное общество учёных. Для него главное – наука. А тех, кого знает, не скажет, скрыл же имена тех, кто ему помог бежать. И все-таки надо попробовать. Думаю, что патриотических чувств к Хранителям, после того, что с ним произошло, у него нет. Другого выхода нет, надо рискнуть».
– Вот такая моя необычная история. Впрочем, не обо мне речь. Спасибо, что выслушали. Но я бы хотел просить у вас прощения. Всю жизнь меня терзают воспоминания, не даёт покоя то, что я стал невольным виновником гибели ваших родителей. Простите меня, Андо, если сможете. Вы можете быть уверенным, чтобы не случилось, у вас есть верный друг, который всегда придёт вам на помощь в трудную минуту. Знайте об этом.