Первый шаг к тебе

Но, возможно, я на самом деле слишком размечталась и много возомнила о себе? Да, я стараюсь хорошо выглядеть, люблю читать и почти на “отлично” учусь в университете, планируя в будущем успешную карьеру. Одеваюсь с эстетическим вкусом, но предпочитаю неброский макияж естественных тонов. Наверное, в его глазах я практически ничем не отличаюсь от других окружающих людей? Страстно жажду внимания, но тихо боюсь приблизиться, разрушить вязкую тишину, которая повисает в ушах, стоит нам вместе зайти в вагон метро. Девушка, о которой нельзя сказать ничего особенного. Часть серой народной массы, которая решила, что ей дано право решать хоть что-то важное в жизни. Обычные синие джинсы классического стиля, без ярких деталей. Черная футболка или вязаный свитер под белой ветровкой. Светло-русые волосы, часто собранные в скучный хвостик или пучок, когда распущенные пряди по дороге к метро совсем спутает пронизывающий осенний ветер. Ни особой модельной грации, ни эффектной походки от бедра… Просто безликая тень, мимо которой пройдешь и не вспомнишь о ней спустя короткое мгновение.

Но все же во мне есть одно важное отличие, которое выгодно выделяет меня на фоне остальной толпы людей, проходящих мимо. Я смотрю на него иначе, чем охотницы за чужим богатством и квартирой в столице… С благоговейным восхищением… С щемящим в груди восторгом… С трепетной и хрупкой любовью…

А вдруг если я все же решусь сделать первый шаг, то этот удивительный парень, внимательно выслушав меня, без зазрения совести усомнится в искренности моих светлых и нежных чувств? Рассмеявшись, скажет, что я всего лишь глупая девица, которая растекается розовой лужицей сиропной влюбленности не перед реальным человеком, а перед надуманным образом, который выносила в собственной пустой голове?

Простой обыватель непременно заявит, что нельзя влюбиться в человека, ни разу не перекинувшись с ним даже банальной фразой. Общественное мнение… В народе считается, что к нему нужно прислушиваться. А лично мне не так уж и важно, что и как оно ставит перед собой во главу угла. Я уже давно смирилась с тем, что влюблена так глупо и иррационально, что от осознания ситуации невольно становится страшно.

Поезд медленно начинает сбавлять скорость и останавливается на той самой станции “Кузнецкий мост”, которую я ненавижу всей душой. Вот сейчас объект моего пристального внимания покинет вагон и снова растворится в толпе, а мне надо выходить на следующей станции “Пушкинская”.

В щемящей сердце тоске я наблюдаю за тем, как мой ненаглядный медленно отстраняет от себя навязчивую блондинку и, одарив ее на прощание очаровательной улыбкой, направляется к выходу. С каждой секундой его силуэт все глубже погружается в толпу, пока почти совсем не прячется от моего страждущего взгляда. Я же, завороженная его неторопливыми и плавными движениями, в отчаянии слежу за каждым его шагом, не смея сделать даже судорожного вдоха, чтобы не спугнуть такой короткий и сладкий момент. В последний миг он, словно о чем-то позабыв, оглядывается через плечо. Наши взгляды сталкиваются на долю секунды, пока состав не дергается вновь, смыкая створки входных дверей.

Я замираю, не понимая, что же со мной происходит в этот невероятно сложный момент, когда будто бы парю в невесомости. Желудок скручивается в морской узел, и несчастное влюбленное сердечко того гляди выпрыгнет наружу. А мой возлюбленный словно надо мной издевается, прекрасно понимая то, что я не могу сделать вдох. Поймав после моего пристального внимания еще с десяток восхищенных взглядов, парень неумолимо исчезает в движущейся толпе. Весь этот завораживающий миг длится не более короткого удара сердца, но от него у меня внутри будто обрывается душа, и так висящая на тонкой ниточке. Поезд срывается с места, ускоряет ход и покидает станцию. Уносит меня к следующей, на которой мне и нужно выходить из душного плена метрополитена и гудящей, словно пчелиный улей, толпы.

Металлический голос остается там, в расписных станциях и переходах, где толпа стремительно мелькает перед глазами и пляшет в чехарде ежедневной суматохи. Люди, спешащие по своим делам, их домашние животные и шлейф парфюма – это все, о чем я могу думать, считая минуты и часы до новой встречи с причиной моего сумасшествия. Меня не заботит больше ничего: университет, однокурсники, преподаватели, семья, жизнь. Все вокруг проплывает бесцветной чередой событий, облачая реальность в подернутый пеленой тумана мир, которого не существует без него…

Весь день я думаю лишь о том, как опять спущусь в подземку. О том, как в ярком свете вагона встречу собственное наваждение и, пусть не смогу набраться смелости и заговорить, но хотя бы еще раз увижу его.