Первый шаг Некроманта

Отпустив охранника, я пошёл в библиотеку, где к вечеру проштудировал оставшиеся два томика по искусству зачарования. Вся информация отложилась в сознании и для её сортировки самый лучший способ — это поспать. Так что я отужинал и лёг пораньше.

На следующий день мы снова провели операцию с ножами. Елисей в этот раз сделал пять процентилей водной стихии, а я облажался и поломал шесть ножей, так ничего и не создав — сказался недостаток силы и маны, ну а также плохая структура металла. Итого у нас остался один образец.

Я сделал неутешительные выводы: рано пока что лезть в зачарование — нужно все силы положить на медитации и отколоть ещё один кусок маны. А пока производство ляжет на плечи Елисея. Гришка ещë не продал товар, но забрать водный кинжал заглянул. Наскоро перекусил и умчался.

Мой учитель взялся поговорить с Фёдором и объяснить, как улучшить изделия, чтобы облегчить нам процесс зачарования. Я опять тренировался допоздна. А вот наутро матушка меня огорошила, зайдя ко мне в комнату с двумя бойцами. Те были без формы, но их поджарый и приземистый вид говорил, что они далеко не мужичьё.

— Я не буду это пить, — возразил я, на протянутую мне медового оттенка колбу. — Со мной всё в порядке, правда.

— Да, но кто знает, что будет потом, я беспокоюсь о твоём здоровье, милый. Ты обещал отцу.

«Ах, ты ж стерва», — я протянул руку и, не доставляя ей удовольствия лицезреть мою слабость, залпом выпил дурное пойло.

Дальше всё опять как в тумане. Надо ли говорить, что я валялся при смерти, готовый лезть на стенку от тошноты, спазмов и дичайших перепадов температуры? Из-за этого весь режим тренировок полетел к чертям, а мана тратилась на очистку организма от убойной заразы. И что самое возмутительное — Аничкова ко мне не позвали!

Это была месть Ольги Дмитриевны. Я не мог обвинять обеспокоенную мать, но она и так относилась к Артёму, как скоту! В общем, испытание я выдержал и первым делом отправился в мастерскую, поддерживаемый под руку Мишкой.

— Как успехи?

За время моего отсутствия Феликс успел продать четыре изделия в общей сложности на две тысячи четыреста рублей.

— Это что получается, моя вещь вышла всего в триста рублей? А ты не мог продать дороже?

— Артём Борисович, я и так вертелся ужиком все эти дни. Если ты думаешь, что к вам выстроилась очередь из желающих, то спешу огорчить — нет. Подобных вещичек в Громовце — навалом и лучшего качества. Скажите спасибо, эти продал так быстро.

— Каким семьям?

Феликс рассмеялся, поправляя свой фиолетовый кафтан.

— Меня накормили подсрачниками везде, так что с тебя, барин, компенсация за ущерб.

— Да задницей работать — это не мешки ворочать, — усмехнулся Елисей.

— Поговори мне ещё, пьянчуга облезлая, — обиделся Гришка и смерил мастера самым презрительным своим взглядом.

— Я так-то два дня уже не пью, слово дал.

— Да знаю я твоё слово: бутылкой помани свинью…

— Так, прекратили срач, — разнял я обоих и спросил у алхимика. — Кому же ты тогда всё продал?

— Да какая разница? Это уже мои проблемы — деньги я все до копейки принёс, а никто даже спасибо не сказал, будто я нахлебник какой-то…

— Молодец, на держи, — я ему протянул пятьдесят рублей, считай почти два процента комиссии, тот довольно спрятал вознаграждение и притих, даже не поблагодарив.

— Что у нас по следующей партии ножей?

— Уже заказаны. Фёдор возьмёт за десять штук двести рублей, — ответил Камнезор.

Жадность, конечно, душила меня, но в этот раз кузнец обещал хорошо проработать наши «болванки». Поэтому на осуществление заказа потребовалось три дня. Сегодня готовыми были семь штук. Елисей пока больше одного ножа не мог производить. Так что я понаблюдал за его техникой ещё раз, позадавал интересующие вопросы и ушёл к себе медитировать.

Артефакт, как горячий пирожок, тут же схватил Феликс и побежал в город искать новых покупателей. Меня немного беспокоило, что мы не работаем на рынок знати, а по сути, на преступный элемент (кому ещё мог сбагривать наш товар этот жулик?). Но выбирать не приходилось, так что все муки совести я тут же отринул и приступил к бомбардировке сгустка маны. Прерывался только на еду.

В Громовец я послал Семёна: отдать шесть сотен долгу Софи и купить ещё два тома учебников, которые посоветовал Елисей. Он всё удивлялся, как я так быстро осваивал материал и свободно в нём ориентировался, но не мог же я ему рассказать правды? Так что для него я стал кем-то вроде малолетнего гения.

В таком режиме прошло ещё три дня. Мы производили артефакт, Феликс его продавал, а деньги копились. Ведь надо было не только реинвестировать, но и отстёгивать долг еврею-заёмщику.

Мой процентиль поднялся до восемнадцати. Я его тут же заполнил тенью. Всё выглядело более менее под контролем — у меня работало, считай, собственное предприятие по штамповке зачарованных ножей, даже без моего участия на стадиях производства и продажи. Однако всему хорошему когда-нибудь приходит конец, вот и мы не дотянули до окончательного расчёта с Барухом, накопив лишь три тысячи свободных денег.