Первый шаг Некроманта. Том 2 (СИ)

Это было так себе, потому что вскрик раздался возле нас, а мы никого не видели.

«Магия звука».

Говоривший использовал интонации циркового антрепренёра: слишком торжественные и вычурные.

— Добро пожаловать, мои поклонники, а вы поприветствуйте новеньких! — приказал он стульям с высокими спинками.

Мы не видели, кто на них сидел, но оттуда раздались вялые похлопывания невпопад.

— Не обращайте внимания на эту неблагодарную публику, — успокоил он нас, пока мы выезжали верхом к кострищу.

Я спрыгнул с лошади, и Ломоносов последовал моему примеру.

— Они просто стесняются. Итак, какой репертуар вы предпочитаете: комедию или может быт трагедию? — задумчиво спросили из ниоткуда.

Мы, наконец, смогли рассмотреть сцену поближе и сморщились от отвращения. Деревянный помост был украшен ещё свежими кишками, с которых капала кровь и выделения, красные пятна были повсюду, но на подмостках всё чисто. Вместо занавеса на металлической конструкции висел сшитый цыганской иглой кое-как кусок «ткани» из содранных человеческих кож.

А на стульях сидели освежёванные «зрители», пытавшиеся аплодировать механическими движениями, будто оживили им только руки. Остальные же части тела застыли, прибитые полукруглыми скобами к деревянным ножкам, сиденью и спинке.

— Шоу начинается! — прогремел на весь лес голос главного некроманта, явно наслаждавшегося происходящим.

Нас окружали всё плотнее, выходившие на свет люди в балахонах, а занавес торжественно разъехался в стороны, явив миру Артиста.

Глава 17 Отступники

— Я Артист лесного театра! — важно представился коротышка во фраке, «ласточкины хвосты» пиджака волочились за ним по полу, но, кажется, ему было плевать, либо он не нашёл реквизит, подходящий под его размеры. — Мой девиз: устал морально, отдохни аморально! Присаживайтесь господа, вам сделают массаж и покормят вашими лошадьми, в смысле покормят ваших лошадей, — он улыбнулся на все тридцать два жёлтых зуба, оттопырив краешки губ, и нам стала видна вся его челюсть.

Он так ждал реакции на эту шутку, что неестественно широко приоткрыл пасть — в неё бы сейчас влез целый арбуз. Видимо, тоже какое-то баловство с метаморфозами, только для этого ему не нужно было жрать всяких сушёных насекомых. Не дождавшись оваций, он щёлкнул зубами и вправил челюсть обратно, короткие брови сбежались к переносице.

— Вам что трудно хотя бы улыбнуться? Почему все считают своим долгом прийти в гости и ни на йоту не постараться сделать хозяину приятно?

— А ты здесь хозяин? — спросил я, до этого оценивая силы противника и, успев создать восемь рунических кругов, пока он тут упивался своим представлением.

— Я директор театра, моя труппа оказывает этим жителям, — он махнул рукой на прибитых к стульям трупов, — акт беспощадного милосердия.

— А как насчёт того, чтобы самому принять этот акт?

— О, так вы из дерзких, — он вдруг оживился и побоксировал перед собой, — сохраняете присутствие духа. А с вами кто это там? Ну-ка, ну-ка, что это у тебя там в руках? Кажется, это принадлежит мне!

— Забирай, — я взял у Ломоносова цилиндр и замахнулся, чтобы его бросить, Артист вытянул руку вперёд. — Ой, промазал, какая досада, — пожал я плечами, когда головной убор покатился по земле и весь измарался в пролитой вокруг крови.

— Могу я узнать ваше имя? — вкрадчиво произнёс некромант, у него чуть дёргался один глаз, но остальная часть лица всё ещё сохраняла напускное радушие.

— Барон Артём Барятинский.

— О, о-о-о, — покачал головой карлик и осмотрел свою свиту, — да у нас конфликт со знатным семейством, на этом можно построить целый сюжет! Но всe потом, сейчас у меня есть готовая пьеса, — не переходя к угрозам, он сразу же напал, выпустив смертоносный звуковой конус со сцены.

Однако я был уже готов к подобной магии и успел обдумать план действий. Вокруг нас возникло пять воздушных стен, полностью ограждая слух от повреждений.

— Держи рот чуть приоткрытым, — бросил я через плечо Ломоносову.

Я знал, что сейчас седьмой шаг для меня сложноват. Такой заматерелый на убийствах противник был очень неудобен.

— Я вызываю тебя на дуэль, Артист! — громко, чтобы все слышали, крикнул я. — Соглашайся, ты ведь ничего не теряешь — только представь, сколько вдохновения получишь. Разродишься шедевром, а то это как-то жалко даже смотрится, — я положил руку на спинку одного из кресел с жертвами. — Безвкусица, а ведь ты мог сделать так, чтобы они ещё жили, но талант не всем дан, понимаю.

Некромант прекратил попытки пробиться через импровизированный воздушный барьер и, выйдя из себя либо отыгрывая эту роль, бросил мне.

— Согласен! К чёрту пьесу у нас сегодня будет вечер поинтересней, — он разнёс в щепки трибуны и все кресла со зрителями, превратившись в фарш, отлетели метров на двадцать, освобождая пространство под дуэльную площадку.

Погибшим я уже не мог помочь, но лучше вот так, чем-то, что их ждало в будущем.

— Судьёй побудет мой друг, — показал я на Ломоносова, тот был напряжён и готов в любой момент вскинуть защитный барьер.