Первый шаг

Я только выразительно подняла брови. Врать не хотелось, а этот жест можно было расценить как кому захочется.

Близнецы тоскливо переминались неподалеку. Уши у них горели как новогодние фонарики. Генри Ривендейл смотрел на меня с таким неизбывным ужасом, что я немедленно возгордилась. Ха, а говорил: мол, женщины ничего путного сделать не могут!..

Тяжелый кошелек приятно оттягивал карман.

— Ну что, идем в трактир? — громко предложила я, отвлекая адептов от взволнованного обсуждения. — Я угощаю!

Все одно платить мне придется только за первые кружки. Дальше пойдет по уже накатанной колее, так что большая часть денюжек все равно останется со мной.

Адепты повалили вниз по коридору; Полин трусила позади, цепким клещом вцепившись в руку разом протрезвевшего вампира. Тот протрезвел, но не до конца, так что пока ему было все равно.

Забегая вперед… История эта закончилась месяца через два — перед самым Новым годом Рихтер все-таки снял наложенное заклятие. Этого времени близнецам достало на то, чтобы сделаться очень молчаливыми и приучиться общаться между собой языком жестов. На уроках их почти не спрашивали, заранее зная, что ответ затянется на добрых полчаса. Напротив, адепты из их группы всеми силами толкали преподавателей к такому решению — после близнецов ни на кого другого у магистров все равно не оставалось времени и сил. Тем не менее эти два месяца выдались самыми тяжелыми в жизни аунд Лиррен. Во-первых, все устные задания им теперь задавали письменно, и после уроков они по нескольку часов делали домашнюю работу (до того они обычно отделывались парой общих фраз, начинавшихся с недоуменного «Так вы же, магистр — имя подставить, — устно задавали!»). Во-вторых, им пришлось готовиться абсолютно ко всем контрольным, практическим и прочим проверочным работам, потому что попросить шпаргалку они теперь не могли. Там, где раньше хватало потыкать соседа в спину и в двух словах обрисовать свой вопрос, теперь нужно было разворачивать полуторачасовую речь, изобилующую тропами, риторическими фигурами и прочими литературными изысками.

Близнецы крепились. Они были не герцоги, но фамильную честь все-таки берегли. Однако к концу второй недели, когда уроков ими было сделано больше, чем за весь предыдущий учебный год, гордость уже не показалась им столь существенной помехой. Братья отправились к Эгмонту с повинной. Тот выслушал и сказал, что предупреждал заранее: каждому сунувшему нос в его лабораторию будет воздано по заслугам. Учитывая же, что все учителя очень довольны нынешним старанием близнецов, он, Эгмонт Рихтер, совершенно не видит причин снимать с них столь удачное заклинание. Вот если, скажем, они окончат полугодие без единой тройки… Тогда, быть может, что-нибудь и изменится. Может быть. Он ничего не обещает.

Близнецы взвыли и отправились готовиться к завтрашним лекциям.

Талисман я, как и было сказано, принесла Рихтеру в понедельник.

В кабинете, куда я пошла в первую очередь, магистра не нашлось. Я подергала дверь, даже постучала в нее сапогом — все, чего я добилась, была заспанная элементаль, высунувшаяся из дверной доски и подробно объяснившая, кто именно я есть на самом деле.

Выслушав, я подробно и в деталях объяснила ей, кто я есть в действительности. Для наглядности я сотворила небольшой пульсар — ну и еще кое-чего по мелочи.

Элементаль попалась на диво понятливая и обучаемая. Мне даже не понадобилось располагать ее дверь под углом сто двадцать девять целых и пятьдесят шесть сотых градуса дважды. Правда, добиться от нее, куда ушел Рихтер, у меня все равно не вышло.

В принципе я могла бы развернуться и уйти. Но мне сказали прийти именно в понедельник и именно после уроков — а я была существом честным и обязательным. И жизнелюбивым: задерживать у себя чужие талисманы без воли на то их владельца чревато множеством печальных сюрпризов.

Поразмыслив, я отправилась вниз, к лабораториям.

Дверь была знакомая, почитай что родная. Долбить по ней сапогом я уже не рискнула; в дело включился рефлекс, и я осторожно постучала по косяку согнутым пальцем.

— Входите, студентка Ясица, — откликнулись изнутри.

Помедлив, я толкнула тяжелую дверь.

Она распахнулась так же легко, как и позавчера. Как и позавчера, ударилась о стену: я опять не успела ухватить ее за ручку. Все-таки элементали — это очень удобно. Не зря же их поселили практически во всех дверях.

Эгмонт, стоявший у стеллажа, поставил на место большую книгу и обернулся ко мне.

— Добрый день, — вежливо сказала я и вытащила из кармана амулет: — Вот. Спасибо.

— Здравствуйте, — кивнул магистр. — Заходите, студентка. Вы же все равно здесь уже были… — Он усмехнулся, заметив, что я нерешительно застыла на пороге.

Я зашла, закрыв за собой дверь.

— А теперь скажите, студентка, как вы зашли сюда в первый раз?

Несколько секунд я молчала, покусывая нижнюю губу. Но наказание мне явно не грозило, идти сюда второй раз мне было незачем, и потому я честно призналась: