Первый шедевр

Сколько времени прошло? Грегори сидел в душе, в абсолютной темноте. Сил не было. Кажется, он успел отключиться. В ушах все еще звенело. Парень стянул с себя мокрую одежду и белье, выполз из ванной. Ноги не слушались и скользили по паркету. Он все еще боялся зажечь свет и шел буквально наощупь.

Света от полицейских мигалок уже не было видно. Копы убрались? Абсолютную тишину вновь пронзил телефонный звонок, отразившийся от стенок черепа вспышкой боли.

Что если ты всего лишь напился и отключился в ванной? Может, ничего не было, Грегори? Все это всего лишь пьяный сон?

Телефон продолжал звонить.

Если это был всего лишь сон, тогда откуда в подвале, где ты провел весь вечер, появился труп?

Подвал. Чертов подвал. Чертов грабитель. Надо позвонить копам и все рассказать. Но для начала нужно позвонить Оливии, а до этого – надеть сухую чистую одежду. Впрочем, необязательно чистую. В доме было очень холодно. Грегори пошел на второй этаж, в спальню, где они остановились с Лив. Первое, что попалось под руку в шкафу, был мягкий спортивный костюм для вечерних пробежек. Пойдет.

Телефон замолк. И через секунду снова позвонил. Не бери трубку, Грегори. Тебя здесь нет. Нужно спуститься в подвал. Туда, где ты его оставил. При мысли об этом к горлу вновь подкатил комок.

Свет в подвале все еще горел. Уже у входа Грегори заметил следы крови на полу и отпечатки на стенах. Он все заляпал, когда играл в красного партизана! Рука машинально провела по мокрым волосам и нащупала в них остатки запекшейся крови.

Грег чувствовал себя в самом жутком бэдтрипе, который только мог с ним случиться. Переставлять ноги получалось с огромным трудом, глаза резало буквально от любого, даже самого слабого света. Когда он начал спускаться по лестнице, сердце забилось так, что отдавало в висках.

Телефон замолк и снова зазвонил.

Дойдя до конца лестницы, он повернул голову. Тело грабителя лежало на измазанном краской и кровью плотном полиэтилене, как кукла-марионетка с обрезанными веревочками. Шея вывернулась под неестественным углом, остекленевшие глаза по-прежнему пялились в потолок, челюсть отвисла, на нижней губе запеклась вспенившаяся слюна с кровью. Грегори не мог себя заставить подойти ближе, ноги вросли в бетон, да и остальное тело словно одеревенело.

Знакомое чувство, не так ли? С тобой это уже случалось, Грегори. Только ты зарыл это в глубины своего разума…

О, боже!

В тот день отменили последний урок. Миссис Лоррис заболела корью. Ей было столько лет, а заболеть она решилась только тогда. И ты пошел домой, вместе с Амиром. Он предложил пойти в кино – на «Рассвет мертвецов» Ромеро, – но у тебя просто не было денег. Амир предложил «угостить», но ты все равно отказался. Ведь главный фильм ужасов ждал тебя дома.

Чертов телефон смолк. И снова начал звонить! Черт, просто не думай об этом! Сделай хоть что-нибудь!

Грегори смог оторвать ноги от пола. Нужно свернуть этот чертов полиэтилен. Просто укутай труп вместе с его чертовой кровью! Грегори был босиком, пол был чертовски холодный, но ему меньше всего хотелось сейчас наступать на угаженное полотно. Он начал сворачивать его с конца, который был ближе к нему, пытаясь дать стечь жидкости к центру. Тут же еще стоял мольберт с картиной. Грег поднял голову, отвлекшись от процесса.

Она была великолепна. Подгоняемая сердцем грабителя кровь из артерии мягко легла на свежезагрунтованный холст. Ярко-алый штрих на белом полотне завораживал своим молниеносным движением – никаких мазков кисточками или мастихином, нет! Тысячи маленьких брызг, красных точек, выстроились в своеобразный Млечный Путь. Каждый рубин крови – своя планета, кишащая жизнью, кристаллизующаяся смертью. Волоски на шее Грегори встали, кожа покрылась мурашками. Это не просто картина. Это короткий миг между жизнью и смертью этого парня, который безвольной куклой валяется на полу в углу темного холодного подвала.

Кажется, это то, что ты искал…

– Мой первый шедевр? – Грегори впервые подал голос, который показался ему совсем незнакомым. Язык будто прилип к небу, горло опухло и резалось болью.

Ответа, конечно же, не последовало. Но то, что случилось с холстом этой ночью, хоть и в моменте было омерзительным и ужасным, сейчас…

Вызывает трепет.