Первый Сёгун

Виталий Витальевич подошел к раке с мощами Преподобного Серафима. Приложиться к мощам, помолиться за здоровье родных и близких. Попросить Господа укрепить силы его духовные и физические, помочь справиться с такой нелегкой ношей. Потом подошел к канону, поставить свечи за упокой. Слёзы выступили на глазах, огоньки от свечей задрожали, расплываясь. Давно такого с ним не было. Стало тяжело дышать, или это только показалось. Дышать стало действительно тяжело, и он направился в сторону центрального входа, не того, через который входил. Личка быстро распахнула дверь, очевидно понимая необычность происходящего. Он оказался на паперти. Вспомнил, как его духовник отец Тихон, в прошлом настоятель одного московского монастыря, расположенного в самом центре столицы, как отец Тихон объяснял ему значении паперти как символа духовного возвышения над миром. Находящийся на западной стороне храма, тёмной. И входя с тёмной стороны в храм, человек приближается к светлой, Восточной стороне, там, где восходит солнце. Где расположен Алтарь. Его размышления и воспоминания внезапно прервались. Причиной тому были два офицера спецсвязи, почти бегом приближающиеся к храму. Виталий Витальевич спустился им навстречу. Трое личников ближнего круга обступили его по бокам и сзади, создав силовой треугольник. Офицеры спецсвязи остановились, отдышались и один из них протянул трубку телефона с длинным витым шнуром, идущим к чемоданчику спутниковой связи.

– Вас срочно просит митрополит Тихон, Западная епархия.

– Слушаю тебя Георгий Александрович.

– Бог в помощь, Виталий Витальевич. Дело срочное, безотлагательное. Извини, что беспокою, как говорят в народе, по тревоге.

– Давай по порядку Георгий Александрович. Слушаю тебя внимательно.

– Пришёл сегодня к воротам монастыря старец один, что подвизается на Валааме. Он в затворе, знаешь, что это такое. Как уж он до нас добрался, понятия не имею. Вот только постучал посохом в ворота монастырские, а заходить не стал. Меня для беседы вызвал. А дальше просил передать. Слово в слово передать. Ты меня слушаешь?

– Слушаю внимательно, отче. Рассказывай.

– А сказал он буквально следующее. Передай ему, чтоб не делал того, что задумал. И покаялся перед обидчиком. Ты слышишь? Передай ему, чтоб не делал того, что задумал и покаялся перед обидчиком. Потом прочел молитву Иисусову и исчез, как и не было его. Я ведь недолго думал, кому это-ему. Послал за телефоном, что ты мне на именины подарил, да и решил позвонить. Уверен, речь шла о тебе. Не знаю, что ты задумал, только откажись, как старец сказал. И покайся перед обидевшем тебя. Хотя не могу даже представить, кто бы это мог быть в этом земном мире. Вот и всё.

– Спасибо тебе, отец Тихон, что позвонил. Сейчас подумаю, как решить этот вопрос. На Рождество, Бог даст, жди меня у себя в монастыре.

– Спаси Господи, что выслушал меня. Надеюсь, я успел вовремя позвонить. Надежду питаю, что ещё не поздно всё изменить или остановить.

Виталий Витальевич отдал трубку стоявшему рядом старшему лейтенанту. И направился к Святому источнику, находящемуся в сотне метрах от Троицкого Собора. Там он умылся, попил ключевой воды и присел на старую деревянную скамейку под яблоней. Скамейки в монастыре были все сплошь новые, массивные, металл с деревом. Со спинками, удобные. Как уцелела эта, грубо сколоченная, простая маленькая, Бог знает. Дышать стало легче, легкий ветерок освежал лицо. Он задумался над услышанным от своего духовника. Был случай, когда священник отец Тихон вмешался в мирские дела, предотвратив покушение на Первое лицо. Хотя, судя по материалам дела, которое Виталий Витальевич пробежался глазами поверхностно, не особо вникая в подробности, покушение так и не состоялось. История какая-то запутанная была и отдавала чертовщиной. Он тогда из-за занятости и сферхзагруженности неотложными вопросами убрал эту папку в стол. Собираясь с оказией изучить подробно. Да, видимо, не пришлось найти время. Что там потом случилось-приключилось в церковной иерархии, было не вполне понятно. Да только его духовник отец Тихон из настоятелей московского, центрового, как сказали бы обыватели, монастыря, перебрался на северо-запад страны. Настоятелем же в монастырь, являвшимся когда-то форпостом северо-западной границы России. Он попросил тогда Виталия Витальевича не вмешиваться и принять всё как данность. Так, видно, угодно Богу. (события эти подробно описаны в повести Положительная характеристика). Святая вода освежила и придала бодрости и уверенности. Надо всё срочно отменить! Виталий Витальевич стремительно встал и подозвал старшего тройки телохранителей.

– Петя, Бережного, срочно!

Охранник кивнул и отвернулся, что-то пробурчав в гарнитуру радиосвязи. Вскоре прибежали давешнии офицеры спецсвязи.

– Бережной слушает!

Старший лейтенант протянул трубку.

– Слышишь меня Алексей Александрович?

– Слышу вас хорошо, Виталий Витальевич.

– Срочно отменить операцию Переправщик! Срочно! Ты меня понял, Алексей Александрович?