Первый, случайный, единственный

«Ну, подарил цветы. – Полина почти вслух все это проговаривала, и тем убедительнее звучали для нее эти безжалостные слова. – Всякий приличный человек подарил бы. Да и вообще всякий подарил бы – хоть, например, Платон Федотович. Так ведь Платону Федотовичу я на шею не бросилась от такой великой радости. Я, правда, и Егору не бросилась… Но хотелось. Только этого и хотелось».

Она вспомнила, как ей хотелось стать такой маленькой, чтобы сидеть у Георгия под курткой вместе с капустными цветами, и слезы снова брызнули у нее из глаз. Никогда в жизни Полина столько не плакала! Да она, кажется, и вообще никогда не плакала. Ну, может, раз какой-нибудь, когда Юра в Чечню уезжал.

Она вспомнила, какие глаза были у Георгия, когда они сидели за столом в вечер его отъезда. Спокойные были глаза, холодновато-серые, а она-то уже черт-те что себе выдумала: вроде бы ему неприятны эти дурацкие Платоновы подарки… Да ему до них и дела не было! Поел, надел куртку, вышел из дому, сел в машину и уехал, и даже не сказал куда. И правильно сделал, и ей бы тоже…

Тут ее мысли, после часовых почти усилий, наконец стали хотя бы относительно спокойными.

«Между прочим, уехать и правда не помешало бы, – подумала Полина. – Вернется же он когда-нибудь, и куда мне тогда деваться? Опять на кухне спать да ждать, не придет ли? А что, и дождалась бы. Парень-то он, видно, душевный, может, и пожалел бы девочку, побаловал бы сексом. Да и трудно ему, что ли, у него таких девочек… И было, и будет, только свистни».

От того, что мысли ее зацепились за какую-то внятную цель, Полине стало как будто полегче. Кстати, она вдруг обнаружила, что сумки на колесиках при ней нет. Она даже в прихожую вышла, даже на лестницу выглянула – сумки не было ни в прихожей, ни за дверью. Значит, забыла в шахматном клубе, и теперь фиг ее найдешь вместе с лошадью, не Игорь же принесет!

Полина тут же рассердилась на свою бестолковость, а когда она сердилась на себя, это всегда оказывало на нее отрезвляющее воздействие.

«Поеду и правда в Якутию, – подумала она. – Хотела же… Чем черт не шутит, может, в самом деле что-нибудь выйдет с мозаикой. А нет, так хоть край света посмотрю».

Никаких препятствий к поездке на край света у нее не было, и билет лежал в подарочном мешочке вместе с бриллиантом. Кстати, заодно можно будет и бриллиант вернуть, это даже лучше, чем вылавливать Платона, когда он приедет в Москву.

Пожалуй, препятствием было только то, что Полина осталась в Москве почти что одна из всей семьи – уникальный, можно сказать, случай! Да не одна, а с лежащей в больнице Евой…

«Ну, поговорю с ней, – тут же решила она. – Не в тайге же я ее, в конце концов, оставляю. И не навсегда же, Темка через неделю вернется!»

Ситуация и правда сложилась необычная, потому что вот так, все вместе, Гриневы никогда из Москвы не уезжали. Часто ездил в командировки папа: Институт Курчатова был связан со многими организациями, даже и за границей. Время от времени уезжал Юра – ну, он понятно куда. Ездила на какие-то телевизионные фестивали Женя. Но уж мама-то после смерти бабушки Поли не ездила никуда, не считая дачи в Кратове, да и Ванечку дальше того же Кратова не возили, потому что он вечно подхватывал какие-то инфекции.

А тут – как сговорились все! То есть Женя-то ни с кем не сговаривалась, просто волевым усилием заставила Юру взять отпуск и немедленно купила двухнедельный тур в Австрию. Юра любил горные лыжи – ездил на Эльбрус каждую зиму, когда был студентом, а когда работал на Сахалине, то катался на знаменитых тамошних сопках. Видимо, Женя давно лелеяла мысль вывезти его куда-нибудь в горы, да все никак не могла дождаться просвета в Юрином плотном рабочем графике. Пока не поняла, что дожидаться этого события бесполезно, и не организовала его сама.

Они хотели было взять с собой Ванечку, но этому воспротивилась мама.

– С ума вы сошли, крошечного ребенка в горы тащить! – ахнула она. – Представляю, какой там ветер! Он у вас в первый же день заболеет, и самому радости не будет, и вам отпуск испортит. Ванечка с нами поедет, – заявила она.

– Куда это, интересно? – удивился Юра. – Вы разве куда-то собирались ехать?

– А нам, по-вашему, уже только на печке отдыхать, – вмешался папа. – Мне путевки в санаторий предлагают. И прекрасный, между прочим, санаторий, международного уровня, хоть и не в Австрии, а в Подмосковье.

– Да! – подхватила мама. Судя по ее энтузиазму, про путевки она услышала впервые, иначе непременно начала бы сомневаться, надо ли ехать, да что еще за санаторий, да как там кормят. – Мы с Валей в санаторий поедем и Ванюшеньку возьмем. Правда, деточка, с бабушкой и дедушкой лучше отдыхать?

– С папой лучше, – заявил чистосердечный внучек. – Он разрешает не кушать, а ты не разрешаешь.

Впрочем, отдыхать с бабушкой и дедушкой он все же согласился, узнав, что в санаторий можно взять кота, а в Австрию нельзя.

Сомнения начались у Нади позже, и, конечно, из-за Евы.