Первый, случайный, единственный

– Ее хватит еще на несколько раз, и число их может быть доведено до… В общем, еще на много раз. Я мог бы сейчас заниматься сексом сутки напролет, если бы ты захотела. Мы с тобой очень подходим друг другу, – серьезно добавил он. – Ты дала мне энергию, но при этом, я думаю, что-то получила и от меня, чего тебе не хватало.

– Да уж это точно, что получила… Вопрос только, сильно ли мне этого не хватало! – засмеялась она.

Ей было так легко, так хорошо! Сейчас, когда она лежала, свернувшись калачиком под шелковым одеялом, и прижималась щекой к Игореву плечу, ей было даже лучше, чем пять минут назад, когда она вздрагивала от удовольствия, доставляемого его телом. И то, что еще сегодня утром казалось ненужным, досадным, теперь не пугало, а даже… Даже радовало, вот как!

Что-то произошло между ними в эти полчаса, и это «что-то» было больше, чем физическая близость.

– Но голодный ты все-таки, дорогой товарищ буддист, я думаю, как серый волк, – сказала она, легонько куснув его за плечо. – Хоть существо ты и травоядное, но, пока меня не съел, пойдем уж пообедаем.

В пододеяльник с золотыми драконами было вдето не одеяло, а тонкий шерстяной плед. Поэтому, поленившись одеваться, Полина просто завернулась в него, как в сари – во всяком случае, она представляла, что в сари заворачиваются именно так, – и отправилась на кухню. Игорь одеваться вообще не стал – пошел за нею голый, наверняка из каких-нибудь своих энергетических соображений.

Гудела колонка, шкворчала на сковородке картошка, от колонки и плиты в маленькой кухоньке было тепло, остро пахли соленые огурцы, купленные Полиной у метро вместе с небольшим дубовым бочонком, золотились на синем обливном блюде моченые яблоки, принесенные соседкой Марией Дмитриевной, белело в глиняном горшочке козье молоко…

«Может, это и есть прямые чувства?» – вдруг подумала Полина.

– А что, по-твоему, я от тебя все-таки получила? – спросила она, возвращаясь к тем словам, которые Игорь с такой смешной серьезностью говорил ей в постели. – Ну, в обмен на энергию?

– Боюсь, что это трудно определить словами. – Он забыл в спальне очки и щурился, глядя на нее. Вид у него при этом, как у всех близоруких людей без очков, был трогательно-беспомощный, и это впечатление еще усиливалось оттого, что он сидел голый на высокой деревянной табуретке, словно на жердочке. – Я постарался бы сформулировать это как-нибудь предельно понятно для непосвященного, но в таком случае мне нужно время. Но ведь ты, конечно, хочешь услышать то, что мне прямо сразу в голову приходит?

– Конечно! – засмеялась Полина. – Что говорили по этому поводу Гампопа с Кармапой, я догадываюсь. А знаешь, ты становишься как-то сильно похож на человека, – добавила она.

Она чмокнула Игоря в нос и, поставив перед ним тарелку с жареной картошкой, отрезала себе кусок колбасы.

– Только соленые огурцы молоком не запивай, – предупредила Полина, запихивая колбасу в рот. – Ужаш, какая я голодная! – пробормотала она уже с полным ртом. – Может, тоже колбашки шлопаешь? Ты же только то, что с глазами, не ешь, а колбаса, обрати внимание, без глаз.

Неудивительно, что она проголодалась: не ела с утра, да и утром только погрызла сухарик, да и «обмен энергией» проходил бурно… Но как только Полина прожевала колбасу, горло у нее тут же свело спазмами, и, зажав рот рукой, она пулей вылетела из кухни.

– Видишь, – улыбнулся Игорь, когда она вернулась, придерживая завязанное на груди одеяло и вытирая им мокрое бледное лицо, – таким образом природа отвечает на поедание живой плоти.

– Природа! – фыркнула Полина. – Должна тебя порадовать: моя природа таким образом отвечает совсем на другое. Просто я залетела, – объяснила она, встретив его недоуменный взгляд.

Она сказала об этом с какой-то нарочитой и чрезмерной небрежностью. Как будто не из-за этого еще сегодня утром сердце у нее билось сердито, а потом – совсем не сердито, наоборот…

– Куда залетела? – с недоумением спросил Игорь.

– Пока никуда. – Она не удержалась от улыбки. – А куда потом залечу, это я пока что и не знаю.

– В смысле, ты беременная? – пробормотал он.

– Наконец сообразил!

– И… что?

Полина с удивлением смотрела, как меняется его лицо. То есть оно даже не менялось, а изменилось мгновенно. Вместо обычного, рассеянного, взгляд стал каким-то быстрым и острым, и даже отсутствие очков не мешало этому впечатлению.

И, встретив этот взгляд, она спросила так же быстро, сразу:

– А что бы ты хотел?

– Я бы не хотел. И я думал, ты тоже. По-моему, ты сама как-то заботилась о том, чтобы этих проблем не было.

– Я плохо об этом позаботилась, – сузив глаза, сказала она. – Что дальше?

– Ну, что… Ты же, наверное, лучше меня во всем этом разбираешься… Ну, пойди поскорее куда там надо…

Теперь он не смотрел остро, а отводил глаза. И говорил уже не твердо и коротко, а торопливо, сбивчиво, растерянно.

– Слушай, а сколько тебе лет, это ты хотя бы знаешь? – глядя на него так же прямо и пристально, спросила Полина. – Такое впечатление, что шестнадцать.

– Но я же не говорю, что это меня вообще не касается. Если деньги…