Первый среди равных. Книга V

Рыков дёрнулся от попадания заклинания и попытался развернуться к африканцу. Захрипел от натуги Змей. Удерживать разъярённого Ратая ему было непросто. Аршавин моментально оценил обстановку и всем весом рухнул на командира Витязей. Устойчивый и надёжный вездеход мотало из стороны в сторону, как бумажный кораблик. Вепрь не видел ничего вокруг и пытался дотянуться до Аларака. Чернокожий громила невозмутимо отодвинулся к окну и чуть виновато мне улыбнулся. Потом посмотрел на Рыкова и тягуче произнёс.

— Буйя, мпхатхи! Буйя!

Голос мага обладал какой-то удивительной глубиной и спокойствием. Вепрь дёрнулся ещё пару раз и глубоко вздохнул. Аршавин внимательно следил за каждым движением Рыкова, пока тот не похлопал Николая по руке.

— Отпускай, Шатун, — прохрипел Вепрь. — Я в норме.

Аршавин пару мгновений всматривался в лицо командира Витязей и только после этого отпустил его. Змей, будто вообще ничего не произошло, спокойно вернулся на своё место и уставился в окно своим мёртвым безразличным взглядом.

— Часто? — посмотрев на мага, коротко спросил я и тот показал три оттопыренных пальца. — В день?

— Да, — кивнул Аларак.

— Когда в бою, не страшно. Меня на знакомстве отключило? — без тени смущения, спросил Рыков и я молча кивнул. — Позывной Вепрь. Рыков Александр Егорович. Ранг Ратай. Командир выделенной независимой бригады Витязи. Последняя корректировка психоблокады была больше четырнадцати месяцев назад, княже. И у меня, и у всех остальных ребят. Каждый справляется, как может, чтобы с катушек не слететь. Кто-то с духами говорит, кто-то с деревьями, но приступы ярости у всех случаются. Особенно когда рядом много посторонних. Зря ты нас мозгокрутам гвардейским не отдал.

— Почему? — удивлённо спросил я.

— И это твоя благодарность за спасение тебя и твоих людей? — зло проворчал Аршавин.

— Ты про мою благодарность Ярославу Константиновичу не знаешь ничего, Петрович, — спокойно посмотрел на Аршавина Александр. — И не тебе меня стыдить. Если бы чуть иначе повернулась судьба, то сидел бы ты сейчас на моём месте. Или не сидел, если бы Дикий Континент тебя сожрал.

— Между собой позже разбираться будете, — спокойно произнёс я. — Но, чтобы в дальнейшем не было лишних конфликтов, сразу проясню ситуацию. Николай Петрович остаётся командиром родовой дружины Разумовских и все бойцы подчиняются ему. Он второй в военных силах рода, после меня. Вы, Александр Егорович, предварительно, третий. Как только я решу, что вы не представляете опасности. В том числе — и для себя самого. Но конкуренцию и конфликты между вам я терпеть не намерен. Если есть что выяснять, то выясните, когда вернёмся во владения рода. Потом хоть зубами скрепите, но работаете в одной команде.

— Понял, ваша светлость, — неохотно кивнул Аршавин. Интересно, что на слова Рыкова Шатун возражать ничего не стал. Возможно и была с этим связана какая-то история из тех времён, когда мой отец только задумался о создании выделенной бригады в Африке.

— Как прикажешь, князь, — кивнул Вепрь.

— Почему считаешь, что надо было вас сдать гвардейцам? — повторил свой вопрос я.

— Блок ломает психику, — пояснил Рыков. — В момент установки, мир разделяется на до и после. Ты уже не можешь адекватно воспринимать происходящее вокруг. Повышается агрессия и сопротивляемость ментальному давлению. Ухудшается самоконтроль. По сути, имперские головачи придумали способ поставить и так постоянно накачанных гормонами бойцов на грань боевого безумия. Контролируемую грань, которая позволяла выдавать максимальную эффективность.

— Проблема в том, что блок разрушался в течение четырёх-пяти месяцев, превращая контролируемое безумие в самое обычное, — хмуро произнёс Аршавин. — Я знаю немало случаев, когда отряды устраивали безумные атаки на местное население или другие бригады. Если получалось выжить у кого-то, то он временно становился нормальным. По меркам Африки, разумеется.

— Не совсем так, — покачал головой Рыков. — Но близко, Коля. Блок более устойчивая магическая конструкция, чем все привыкли считать. Сложно только первые три месяца. Но нам повезло. На этот период выпала очень длинная миссия по защите границы небольшого королевства. Мы постоянно были в бою и уровень гормонов держался на верхней отметке. А потом Кот заметил, что бойцы стали стабильнее. По крайней мере, перестали кидаться друг на друга и на всё живое. Потом приспособились. Так и жили, в погоне за адреналином, чтобы с ума не сойти окончательно.

— И к чему это вас привело в итоге? — снова не выдержал Аршавин.

— Шатун! — негромко произнёс я и Николай резко замолчал. Витязи с интересом следили за реакцией Аршавина и моим непроницаемым лицом. Я в их взглядах чувствовал азарт хищников, присматривающихся к новой стае. — Продолжай, Вепрь.