Первый среди равных. Книга V

— Что за чушь? — сердито нахмурился Бежанов и повернулся к своему посетителю. — Простите, Николай Андреевич, но нам придётся продолжить при следующей встрече. Зайдите ко мне завтра в это же время.

— Обязательно, Дмитрий Аркадьевич, — быстро поднявшись из кресла, с облегчением ответил мужчина. — Завтра в это же время.

— Хочу напомнить вам, господин жандарм, что все представители коллегии юристов находятся под защитой закона и вы не имеете права использовать особые способы дознания до официального предъявления обвинения, — когда посетитель вышел за дверь, отчеканил Бежанов. — А теперь я хочу знать, о каких каком имуществе идёт речь и кто предъявляет мне подобные обвинения?

— Я выступаю обвинителем, — невозмутимо произнёс я и только после этого Бежанов обратил на меня внимание. Оба Ратая и африканец остались в приёмной. Это было требование старшего жандарма. На лице юриста мелькнуло презрительное выражение, но я в первый раз увидел некоторую растерянность, будто он мгновенно понял, о чем речь пойдёт дальше. — Имущество тоже моё.

— На чём основаны ваши обвинения? — быстро возвращая на лицо маску праведного возмущения, чувствуя себя на своём поле, с превосходством спросил Дмитрий Аркадьевич.

— Договор с вашей подписью и свидетельство баронессы Ключицыной, что вы сами предложили ей подобную сделку, — ответил я. — При этом Авдотья Егоровна утверждает, что вы уже проделывали ранее подобное и готовы взять на себя все риски по этому договору.

— Скорее всего, госпожа Ключицына, как и многие другие пожилые женщины, не очень внимательно слушала мои объяснения, — усмехнулся Бежанов. — Я несколько раз повторил баронессе, что являюсь представителем группы лиц, заинтересованных в этом объекте недвижимости. И даже предупредил её, что она прав распоряжаться объектом не имеет. Но Авдотья Егоровна всё равно выразила желание заключить договор с моим посредничеством. И я готов это подтвердить при любых методах дознания.

— Ваше слово, Ярослав Константинович? — посмотрел на меня Горь. Во взгляде жандарма прямо читалось, что он меня предупреждал и сейчас сделать ничего не мог.

— Получается, что вы работаете с группой лиц, заинтересованных в подобных махинациях? — изобразив разочарование, произнёс я. — В договоре стоит ваша настоящая подпись, Дмитрий Аркадьевич.

— Как уполномоченного представителя заинтересованной группы лиц, — победно улыбнулся юрист. — Возможно, вы не в курсе таких деталей законодательства Российской Империи, ваша светлость. Но все участники договора обязаны подписать подобный документ своей рукой. Иначе он может быть признан недействительным. Признаю, что сама суть этой сделки мне не очень приятна, но я обязан сохранять тайны своих клиентов и могу только сказать, что интересы имперских властей в результате действия этого договора не нарушены. По сути, главным нарушителем в этом случае является баронесса Ключицына и я готов со своей стороны дать все необходимые показания о том, что сделал всё возможное, чтобы отговорить Авдотью Егоровну от сомнительной сделки. Что же касается объединения заинтересованных лиц, то их мотивы я открыть не могу без распоряжения главы канцелярии или представителя жандармерии. Ещё какие-то вопросы будут ко мне, господа? У меня сегодня плотный график…

— Нет, Дмитрий Аркадьевич, — хмуро ответил Александр Романович. Но затем повернулся ко мне.– Возможно у вас есть вопросы, Ярослав Константинович?

— Минутку, — кивнул я, и подошел к двери, открывая ее. — Кот, зайди.

— Ярослав Константинович, — нахмурился Горь.

— Всего один момент, Александр Романович. Кот? — взглянул я на африканца.

— Старик врал, — безмятежно улыбнулся африканец. — Кот чувствует правду.

— Что он имеет в виду? — прямо спросил Горь.

Но его прервал Бежанов.

— Да как вы смеете! Я нахожусь под защитой закона и властям не позволено… — начал он возмущенный спич, хотя в голосе я наконец-то услышал то, что хотел — страх.

Но, даже не это было главным. Оба менталиста также были слегка шокированы происходящим, и да, они были имперскими служащими, блюдущими законы Империи, но при этом всё-таки оставались менталистами. Опытными менталистами, которые постоянно использовали свой аспект для беседы с разнообразными преступниками. И «чуйка» у них была развита неимоверно. И прямо сейчас, всё еще не проводя глубокого сканирования, они точно считали поверхностные эмоции, который выдал ошеломленные появлением Кота и его словами, Бежанов.

Я пристально следил за их лицами, мне не важен был Бежанов, меня интересовали только они. И то, что я видел — мне понравилось. Оба жандарма нахмурились и напряглись.

Теперь пришло мое время.

— Дмитрий Аркадьевич сказал нам, что на этом договоре все подписи оригинальные, — я смотрел на Горя, задавая вопрос. — Вы можете это подтвердить, Александр Романович?

— Разумеется, — коротко кивнул жандарм. — Я сделал это ещё когда в первый раз читал документ.