«Первый». Том 1

На опушке сидела довольно взрослая девушка и горько плакала, так плачут дети, взрослые этого уже не умеют. Игрок в одежде новичка сидела на земле и ревела в три ручья. Рядом стоял парень, такой же нуб, и явно защищал ее от группы красноармейцев. Те стояли вокруг и смеялись. Должно быть, опять гадость сделали. Что за натура у людей? Может, это вынужденная трезвость так сказывается? А эти, двое, когда появиться успели? Раньше я их точно не видел. Я отполз немного назад и проконсультировал Философа:

— Незаметно обогни опушку и зайди с противоположной стороны, когда я подниму руки вверх, ты пострашнее завоешь, потом еще страшнее зарычишь и, наконец, совершенно ужасным образом вылетишь на поляну. Нужно их напугать до икоты, но трогать никого не надо. Я заглянул в его глаза, от того, что я там увидел, мне стало не по себе. Страшен был в гневе добряк Философ.

— Или ты делаешь все, как я сказал, или я делаю все сам — мой голос прозвучал достаточно решительно и, тихо ворча, он, наконец, кивнул.

Дождавшись, когда Философ исчезнет в лесу, и, уже не скрываясь, я из лесу вышел. На мое шумное появление все прореагировали по-разному. Двое униженных и оскорбленных смотрели с надеждой, остальные — с раздражением. С удивлением, среди красных я увидел местного парня, кажется, его звали Тихон. Он- то как сюда затесался? Хотя это, кажется, сын торговца, если это так, тогда мне все понятно.

— А опять ты, задолбал ты нас, смотри, настанет и твоя очередь.

Вожак и его свора озверевших придурков смотрели на меня угрожающе. В том, что их жизнь здесь стала менее комфортной, виноват был я и, возможно, они об этом догадывались.

— Иди куда шел, пока мы добрые

— Вы не добрые, вы — сумасшедшие. Как вам в голову пришло напасть на несовершеннолетнюю с целью изнасилования? Тихон, а ты знаешь, что тебе за это будет смертная казнь? — деревенский парень позеленел, видно он полагал, что об этой истории не узнают или просто в голову ему ударил самогон. Сами красные пить перестали, но спаивать молодежь могли. Он начал бочком двигаться в сторону от компании, в которой ему только что было так весело.

— Какое насилие, ты что несешь? — насмешливо возразил самый толстый парень из компании.

— Я вижу плачущую девочку в разодранной одежде и группу криминальных элементов, с явно преступными намерениями. Либо вы извиняетесь и уходите или я приму крайние меры.

Моей задачей было подвести их своими словами к нужной мне реакции.

— Мы ей одежду не рвали, она сама побежала через заросли терновника.

Вожак посматривал сальными глазками на пытавшуюся прикрыть прорехи в одежде девчонку.

Скорее всего, они в самом деле запугали ее и вынудили бежать через кусты, гнали как зверя в засаду.

— Но мне интересно, что ты там за меры к нам применишь.

Все шестеро ехидно засмеялись. Уверенность в безнаказанности одного быстро передалась другим.

— Давай принимай свои меры. Ну! Не тяни, мы ждем.

— Последнее предупреждение. Если вы не извинитесь и не уйдете, я призову на ваши головы суд богов, в соответствии со статьей 12, прим.48.

Некоторые из них дрогнули, ребята были тупые — законов и правил игры не знали, но старший в группе закусил удила. Потерять авторитет среди своих в присутствии игроков и местных он не мог:

— Давай призывай, мы посмеемся — все выжидающе уставились на меня.

— Я, Мих! Я призываю суд богов на головы преступников! Их злодеяния переполнили чашу терпения! Справедливость, которую они попирали долгое время, должна быть восстановлена! Я прошу наказать их в обоих мирах и послать МОНСТРА УЖАСА И ОКОНЧАТЕЛЬНОЙ СМЕРТИ!! Пусть он заберет их души и тела из обоих миров и унесет в Хаос! — я воздел руки к небу.

От раздавшегося в лесу за спинами красноармейцев воя, у меня самого кровь в жилах застыла, даже несмотря на то, что я сам весь этот цирк и придумал. Что касается остальных, то они, как минимум, протрезвели. Хоть и не пили сегодня. Тихон, белый как снег, встал на колени — для местных подобные слова значат очень много. Преступники повернулись на шум, издаваемый, продирающимся сквозь перелесок, монстром.

Через мгновенье перед нами предстал ужас во плоти. Огромный зверь ревел и рвался к нарушителям, в глазах его мерцали огонь и ярость, из пасти вылетали клочки пены. Нет, я сам заказывал кошмар пострашнее, но это… Это было нечто. На мгновенье я сам поверил, что перед нами посланник Богов.

Узнать в этом ЧУДОВИЩЕ, моего добродушного попутчика и робкого тихоню мне удалось только по ромашке, которую Лада вплела ему в шерсть на шее, в месте, где он ее видеть не мог. Дети веселились до упаду. Философ — тоже, хоть причины смеха он не знал, но ему это было неважно, насколько я его понимал — он любил детский смех. А кто его не любит?

Когда я пришел в себя, на опушке остались только четверо — мы с Философом и двое нубов.