"Первый" Том 7 (СИ)

Все коллеги и руководство были в таком шоке, что никто ничего не предпринял на первых порах. Все бы могло пройти успешно и без особого шума, подумаешь эксперимент в заштатном городишке на далеком севере, но все это сразу появилось в сетях и бомба взорвалась. Димочка был уверен, что даром ему это не пройдет, что могут отстранить на время, что будут долго пилить. Последнее — это уже от матери.

Но того, что произошло на самом деле, ожидать было невозможно. Испуганно, а потом уже и радостно он просматривал заголовки газет. Сначала местных, потом центральных, потом мировых. За пару дней о нем узнал весь мир. Коллеги, подчиненные и начальство сначала были просто поражены тем, что серенький, скромный и незаметный Дима Семочкин учудил такое, потом все были просто в шоке. А теперь уже завидовали его славе и ожидаемому быстрому процессу её монетизации.

Теперь уже к нему обращались только по имени отчеству и с почтением в голосе. Крупнейшие агентства уже предлагали рекламные контракты на сотни тысяч долларов. Даже родная мать, которая первоначально испытала желание если не убить, то крепко приложить отпрыска, сейчас медленно приходила в себя и сидела у калькулятора, подсчитывая суммы возможных прибылей семьи. Ожидаемый разнос не последовал.

Как результат — семья посовещалась и Таисья Митрофановна приняла решение ехать в Лондон. Все предложения от отечественной оппозиции она отклонила, что было молчаливо поддержано остальными членами семьи. План на будущее был составлен и одобрен. Но для главы семейства оказалось незамеченным то, что Дима впервые в жизни затеял бунт. Он принял решение, о котором решил до времени никому не сообщать. Суть его была в том, чтобы уже в Лондоне заключать все контракты самостоятельно, взять под свой контроль все доходы и сбежать от всех. Пожить в свое удовольствие на Мальдивах или еще где-нибудь, но подальше от прежней жизни и прежних знакомых.

Этот план он и обдумывал в единственном месте своего жилища, где мог делать это относительно спокойно. Заключенный замыслил побег.

––—––—––—––—––

Глава 22

Не легко дался переход к новой реальности от привычной жизни в Столице, где все уже привычно, где все схвачено, где такие блестящие перспективы. Англичане с их зарплатой и планом строить Сити. А договор с Апулеем на миллион! А Милена!!! И вот каторга. На годы. Десятка.

Что это за место Шерлок толком не знал. До сей поры сама мысль о том, что придется когда-нибудь здесь оказаться, была настолько дикой, что всерьез сбором информации об этом месте он не занимался. Так, отдельные слухи и досужие вымыслы тех, кто сам на каторге никогда не был.

Ясно одно, что здесь увильнуть от наказания не получится. Или навсегда покидать Терру, или честно мотать свой срок. Как-то система это отслеживает. Скорее всего, решающий фактор — это выработка. Нужно сдавать руду. Дневная норма или что-то в этом роде. Как ее добывать?

Рудокоп ведь на нуле. Ну разве кто-то мог предположить, что понадобиться бить кайлом в подземных тоннелях? Может быть выйти? Милена наверное уже вышла и ждет его. Сколько времени сейчас в Гаване? Шерлок так и не привык к тому, что переехал в другую страну. Для него Куба была все еще где-то там далеко и это не смотря на то, что он лежал в капсуле центра глубокого погружения на южной окраине Гаваны.

До их с Миленой домика оттуда нужно было еще доехать на такси. Надо будет еще перед сном с Миленой пройтись по набережной. Развеяться, забыть на время обо всем этом, обсудить планы на будущее.

Совсем не веселые мысли мелькали бессистемно в голове каторжника, одновременно он пытался ощупью в полной темноте определить характер того места, где его выбросило из телепорта. Все органы чувств уже дали массу негативной информации, но нужна конкретика и надо же что-то делать. Как-то живут же люди, даже в таких условиях.

Штрек был узкий, идя по нему можно было иногда коснуться плечами разных стенок одновременно. Потолок тоже не радовал. Даже рост чуть ниже среднего не спасал, приходилось идти сгибаясь в три погибели. Мысли о погибели сыщик старался отодвинуть на задний план сознания, но они упорно возвращались, уже усиленные. Хаос уже царил в голове. На ту же голову капала вода, мутная с неприятным гнилым запахом — она была здесь повсюду.

Сырой потолок, мокрые стены и сплошь покрытый водой пол, по которому она медленно текла навстречу движения. Этим неприятности не ограничивались, и вода и все вокруг было холодным, при дыхании пар валил изо рта, этого было не видно. Ничего не было видно в полной темноте, но воображение справлялось не плохо. При таком холоде и сырости пар изо рта должен быть.

Как ни странно, но очень холодно не было. Выданная роба каторжанина, ботинки, штаны, пояс, шапка — все это было выдержано в одном стиле. Поперечные, черные с серыми полосы на грубой ткани. Жесткой, но прочной и довольно толстой, что не позволяло заключенному замерзнуть сразу. Как в этом работать?