Первый ученик (СИ)

Она сама не верила в то, что говорила. Психологию он сдал на четыре, практически высший для него бал. Офицер корпуса правопорядка могла напугать, такого, как Сенька Соболев, но никак ни его, бывавшего в этом кабинете не реже раза в неделю, и отмывшего все туалеты в округе. И ничего, жив пока.

— Да что вы с ним нянчитесь, — грохнул кулаком по столу куратор, знавший его куда дольше, чем тетка в форме, — Он украл.

Парень посмотрел на Арчи, как единственного, кто мог бы дать ответ, что за дурдом здесь творится.

— Макс, — мягко начал препод, — Из хранилища пропал куб с прахом. Блуждающий который к нему привязан имеет третий класс опасности, — мужчина развел руками, — Произошло это в ваше дежурство. Если ты прямо сейчас скажешь где он, информация об инциденте не выйдет за пределы этого кабинета….

— Ничего подобного, — перебил Нефедыч, — Гаденыш отправится в изолятор.

Грош посмотрел в окно и промолчал. За три года он овладел этим мастерски, слишком много тех, кто желает сказать за него. Но был один факт, которому стоило порадоваться, из вредителя его перевели в гаденыши.

В дверь постучали, и в кабинет вошел Самарский. Вот уж на ком форма сидела как надо, девчонки должны просто давиться слюной.

— Артем, — обратился к нему Арчи, — Вы с Максимом несли утреннюю вахту в хранилище?

— Так точно, - козырнул тот.

— Что Грошев вынес с хранилища? — влез куратор.

Самарский перевел взгляд на сокурсника, и за миг до того, как тот открыл рот, Макс понял, каким будет ответ.

Отличник курса, самый перспективный студент, первый ученик, внук профессора Сорокина. Что, такой как ты, делает здесь? – мысленно спросил парень. Неужели в Заславле не нашлось тепленького местечка для еще одного мажора? Все маменькины и папенькины сынки остались в столице, а ты решил показать свою непохожесть на них. Настоящий псионник. Ты забрался в горы к старому могильнику вместе с нами, лишь затем что бы заполнить строку о практике, правильными буквами. Пси специалисту не пристало бояться грязной работы, пусть она заключалась, в том, что бы ровнять песок на ученической полосе, да нести дежурства в хранилище.

— Никак нет. Он ничего не выносил.

На щеках куратора загорелись два ярких пятна. Неправильный ответ, отличник. Ну что тебе стоило соврать? Нет, даже не соврать, а подстроиться. Любой бы ответил иначе. Любой, кроме этого идеалиста в форме, принципиального отличника, лидера курса. Этот просто не мог позволить себе ложь.

— Уверен? — тут же встрял Арчи, еще один любитель правды.

— Так точно, майор, — козырнул Артем, — Мы вместе заступили, вместе сдали вахту. Грошев ушел из хранилища с пустыми руками. Иначе, вы бы получили мой рапорт еще до обеда.

И в этом тоже не приходилось сомневаться. Макс продолжал смотреть в окно и молчать.

— Свободны, — через силу проскрежетал Нефедыч.

Тетка в форме с постным лицом закрыла пухлую папку.

Ноут на тумбочке мигал извещением о полученном письме. Макс плюхнулся на покрывало, почти упираясь ногами в стену. На практику стоило поехать хотя бы ради комнаты, где он мог ненадолго остаться один. Спальня напоминала узкий пенал, в котором едва помещалась кровать и тумбочка, но это была его личная территория. Он с тоской думал о возвращении жилой корпус академии, где комната раз в пять больше, и раза в три заселеннее. Но это не скоро, впереди еще полтора месяца относительного одиночества.

Парень открыл папку с ходящими. Мать не так давно освоила электронную почту, и он вздохнул с облегчением. Один раз ее письмо, тогда еще обычное бумажное перехватили. Сокурсники здорово повеселились, зачитывая вслух корявые, наполненные беспокойством и вопросами, есть ли у него чистые носки, строки матери. Он позаботился о том, что бы в последствии каждый из этих шутников получил по заслугам. Он ведь, гаденыш, верно?

Все как обычно, она писала о повышении цен, соседке с сердечным приступом, о новом участковом, голубях, гадящих на балкон и орущих по ночам котах. Обхохочешься. Он закрыл ноут, старенький и поцарапанный, что бы купить его с рук, ему пришлось…. Парень потер глаза, не самые приятные воспоминания.

Письмо было обычным, но он умел читать между строк. То, что проскальзывало между новостями о соседке и голубями приводило его в ярость, старую, давно уже перегоревшую, но все так же заставляющую его в бессилии сжимать кулаки.

Грош рывком поднялся, комната еще минуту назад бывшая убежищем, вдруг показалась камерой. Он сдернул с крючка на стене сделанный из пластика кристалл и выскочил за дверь, на ходу накидывая цепочку на шею. В век, когда цифровые носители заменили и удостоверения личности и кошельки, выходить без оного за пределы лагеря явно не стоило.

Увольнительной у него не было, как сказала тетка из корпуса правопорядка, он ходил в самоволки так же часто, как и в столовую.