Первый узбек: Героям быть!

Такие истории случались в древних и современных государствах настолько часто, что многие правители знали о них. Наиболее интересным, но нелепым для меня случаем является попытка подмены сына Кира Великого Бардии на жреца Гаумату. Гаумата был непробиваемо глуп, потому что совсем не был похож на Бардию. Он решил, что спрятавшись в гареме*, сможет оттуда управлять государством. Он думал, что соединит удовольствие и власть, дважды глупец! Сколько можно просидеть в гареме? Я думаю, что безвылазно больше недели никто из правителей в гареме не находился!

Про других точно сказать не могу, но я даже в молодые годы три дня подряд в гарем не заходил. И суть не в моей мужской энергии – государственные дела не позволяли. Все окружающие обязательно заподозрят неладное и спросят: по какой причине хан две недели не выходит из гарема? Гаумату заподозрил Дарий, дальний родственник Кира Великого. Самозванца убили. До того, как спрятаться в гареме, Гаумата убил Бардию. Кир Великий погиб в сражении в наших краях, а его сын Камбиз умер от гнойной раны на ноге и проклятий египетских жрецов. Поэтому царём у Ахеменидов стал Дарий, все его называли Дарием Первым.

Две другие картины, где я изображён не один, а в окружении своих придворных, моё лицо меньше серебряного таньга. Рассмотреть мочки ушей и форму глаз совершенно невозможно. Я сам себя на том изображении не узнаю, и тут уже не до таких мелочей, как уши, глаза и нос. Особенно если художник из кожи лезет вон, пытаясь изобразить правителя Рустамом! У нас редко рисуют человека. Но мастер Иоганн, да и все те, кто побывал в закатных странах, рассказывали, что там люди очень любят своё изображение. Они часто вешают свои портреты на стену для украшения дома. Много портретов я видел в домах у Зульфикара и Али. Нет, я своё изображение ни за что не повешу на ковёр. Лучше украшу его саблями и секирами.

Юсуфу-праведнику или Юсуфу-счастливчику сказали, что их бобо, или Кары-Касым теперь служит во дворце диванбеги* привратником за еду и ночлег. Никакой платы ему не положено. Но если сильно состарится и не сможет больше работать, то останется во дворце до неизбежной кончины. В дальнейшем он не будет обременять свою прежнюю семью. Это было сделано не потому, что я собирался отчитываться перед каким-то дехканином. Я не хотел, чтобы Касыма начали искать и задавать ненужные вопросы.

Примерно так произошло с дочкой Юсуфа. Не искал дехканин девушку, но я случайно услышал ту грустную историю. А если у кого-то в тот момент возникнет жалость в его слезливом сердце? Тогда могут случайно наткнуться на сходство двух пожилых людей. Может показаться странным, но исчезновение бобо крайне обрадовало Юсуфа-счастливчика, всё-таки лишний рот в семье – это лишний рот. Выгнать на улицу нельзя, соседи осудят, а морить голодом невозможно, всё-таки родственник.

Так я и оказался на воле, в трёх днях пути средней конской рыси от Бухары, недалеко от вилоята Кермине. Им с юности владел ещё мой отец. Сам город был большой, почти такой же, как Бухара и обнесён высокой крепостной стеной. В центре Кермине располагался грандиозный, монументальный Арк. Такому сооружению мог позавидовать любой город, даже Самарканд. Столица ханства не является исключением. Родной город моего отца был центром султаната, и пока он был жив, то любил проводить здесь значительную часть года. Город опоясывал канал Касоба, сооружённый в незапамятные времена. Он был достаточно широкий и глубокий, и снабжал всё население питьевой водой. Водой из канала орошали многочисленные сады и огороды. В отличие от Бухары улицы здесь были пошире, дувалы не такие угрюмые, а дороги вымощены. Где жжёным кирпичом, а где плоским тёсаным камнем из недальнего карьера.

Султан Искандер, мой благословенный Всевышним отец, с огромным гаремом и кучей чиновников приезжал в Кермине из Мианкаля. Ему принадлежали два вилоята, два города. Трудно сказать, какой из них мне нравился больше, но привычнее был Афарикентский дворец. Я в нём родился. В Афарикенте каждая тропинка сада, каждая дверца в покоях и каждая беседка были знакомы до последней мелочи. Все колонны, скамейки, айваны, кустики и деревца были привычными и родными. Дворец в Кермине был более чопорный, величественный, представительный. Сам город был сосредоточением красивых памятных зданий. Некоторые из них были построены больше пятисот лет тому назад.

Древнее название города было привлекательными и милым. Его называли Бадгиа-и-Хурдан, что означало «кувшинчик». И он действительно был похож на кувшинчик. Именно с тех пор в этот кувшинчик складывалось множество ценных вещей, о чём я хорошо знал. Намного больше о центре моих давних владений знали Али и Ульмас. Владения Искандер-султана, моего отца, в Зеравшанской долине были одни из самых богатых и доходных в Мавераннахре. Конечно, это вызывало зависть у многих других держателей суюргалов. Но отец кроме всего прочего старательно следил за соблюдением порядка на подвластной ему территории.