Первый в списке на похищение

– Тихо! – она узнала голос Белозерцева. – Чего орешь, как оглашенная? Ты что, испугалась? Это я.

Она открыла глаза. Над ней действительно склонился Белозерцев, постаревший, с ввалившимся ртом и окостлявевшими висками, с тусклым, без жизни и обычного блеска взглядом.

– Ты?.. Ты чего? Почему так рано?

– Почему, почему… По кочану да по кочерыжке. Ладно, ты и так все знаешь.

– Знаю. – Ирина снова скривилась лицом, заплакала горестно: – Ко-о-остик!

– Хватит дождя! – довольно грубо оборвал ее Белозерцев. – Развела тут сырость, и без тебя кругом все хлюпает. Тошно! – он прошел к домашнему сейфу, врезанному в стену – к сожалению, только наполовину; глубже врезать сейф не удалось, стена оказалась слабой и тонкой, – замаскированному под отделение секретера, открыл его. Услышав громкое рыдание Ирины, нервно дернул головой. Он понимал, что Ирину покоробила его грубость, понимал, что надо бы дать «задний ход», отработать обратно, приласкать жену, сказать ей несколько добрых слов, но не стал делать этого, внутри у него возникло что-то протестующее, словно бы Ирина была виновата в похищении Костика. Вторично дернул головой: сдерживать себя не мог, что-то надломилось в нем, – если Ирина была в чем-то виновата, он бы убил ее. Удавил бы собственными руками. Этими вот… он посмотрел на свои руки.

Вытащил из сейфа несколько пачек долларов – домашний запас «налички», который держал у себя на всякий случай, но до нужных ста пятидесяти тысяч – первого «взноса» – было далеко, затолкал пачки в синюю сумку с надписью «Белфаст», озабоченно подумал о том, что деньги все равно придется брать взаймы, может быть, даже придется попросить кредит в Центробанке у зама председателя, с которым он был хорошо знаком, перебросить кредит в посреднический банк и там превратить его в наличные деньги, поскольку напрямую «наличку» в Центробанке брать нельзя.

Белозерцев закрыл сейф. Он уже немного пришел в себя. Первое оглушение, когда все предметы перед глазами двоятся, троятся, а у самого носа, словно у инфарктника, бегает прозрачная черная строчка, осталось позади, и Беозерцев обрел способность соображать.

В офисе долларовой «налички» тоже оказалось мало: все-таки совместное предприятие «Белфаст» – это совместное предприятие, «джоинт венче», а не обменный пункт по превращению «зеленых» в «деревянные» и наоборот, все деньги находятся в работе, в движении, лежит и покрывается пылью только самая необходимая малость – две-три тысячи долларов, и все, поэтому Белозерцев и примчался домой.

Хоть и не считал никогда Белозерцев, какой долларовый припас он держит у себя дома, в личном сейфе, но все-таки ему показалось, что денег оказалось меньше, чем он клал сюда, и поэтому он подумал с тупым удивлением, а не забиралась ли в сейф Ирина? Нет, вроде бы не должна, от сейфа у нее нет ключа.

А с другой стороны, он столько раз оставлял ключ в толстой, послушно-тяжелой двери сейфа, уходил, – он вообще не делал секретов из того, что держит в своем сейфе… Показалось, что из сейфа вытек золотой ручеек. С другой стороны, денег у него, в конце концов, столько, что их можно не считать… Хотя сколько бы их ни было, а наступает некий непредугадываемый момент – и их не хватает. Как, например, сегодня.

Не обращая внимания на жену, Белозерцев отнес сумку в прихожую, сказал там кому-то громко:

– Да вы располагайтесь, ребята, чувствуйте себя как дома. Не стесняйтесь. Пойдемте, я вас со своей женой познакомлю. Зовут ее Ириной Константиновной.

– Это мы знаем, – деликатно, стараясь не шуметь, так, чтобы два голоса прозвучали, словно один, отозвались люди, находившиеся в прихожей.

– Проходите, – вновь пригласил их Белозерцев. – Ирина, это ребята из службы безопасности нашей фирмы, они пока побудут у нас дома. Мало ли что…

Ирина Белозерцева с трудом расклеила слипшиеся от слез глаза. На пороге комнаты стояли двое рослых – на голову выше Белозерцева, по-гренадерски плечистых, улыбчивых парня. Даже невооруженным глазом можно было определить, что это – братья-близнецы: они имели не только одинаковые фигуры, но и одинаковые лица, улыбчиво-открытые, крестьянские, бесхитростные – такие лица: еще сохранились в сельской глубинке, где-нибудь на Севере, в Архангельской или Псковской губерниях. Ирина Белозерцева в ответ послушно склонила голову, произнесла тихим голосом:

– Очень хорошо. Спасибо.

– Я буду чувствовать себя спокойнее, если ребята посидят у нас, – сказал Белозерцев.

– Я тоже.

– Они не помешают. Мужики у нас работают деликатные, ловкие, аккуратные – будут в доме невидимы И неслышимы. Но – надежные, понадежнее всех замков и запоров, вместе взятых. Одного зовут Андреем, вот этого, – он взял за руку гренадера, стоящего справа от него, показал Ирине. – Второго, – он повел головой в сторону другого гренадера, – Володей.

– Да-да, – рассеянно кивнула Ирина Белозерцева. Запомнить, кто из братьев-близнецов Володя, а кто Андрей, было сложно, слишком уж одноликими были они.