Первый военный аэродром

— В конце лета 1926 года, — вспоминал ветеран авиации, — наша эскадрилья перебазировалась с Комендантского аэродрома в Ленинграде на Гатчинский. К этому времени он был капитально отремонтирован, вдоль железной дороги напротив Балтийского вокзала построены ангары. Штаб и все подразделения располагались рядом с аэродромом. Работа спорилась, стали много летать, совершенствуя боевую подготовку. Особенно рвались в полет молодые летчики, в том числе Валерий Чкалов и Владимир Дроздов. Чкалов выделялся своим неуемным желанием летать и блестящими способностями в технике пилотирования.

Все авиаторы знали о блестящих результатах учебных воздушных боев и об успехе Чкалова на морских маневрах, где он в сложнейших условиях нашел в море линкор «Марат» и сбросил на его палубу вымпел. Была осенняя пора. Шел третий день учений. Согласно вводной оборвалась связь с флагманом эскадры «красных». Командир получил категорическое требование: «Установить связь с линкором „Марат“ и предупредить его о появлении „противника“. Валерий Чкалов на последних литрах горючего нашел линкор, выполнил задание, а до аэродрома не дотянул. Пришлось сесть в нескольких километрах от Ораниенбаума, прямо у берега моря. Командование высоко оценило эту успешную операцию Краснознаменной эскадрильи.

Но… случилось новое происшествие. В лагерях отряды приступили к воздушной стрельбе. Мишенями служили окрашенные в черный цвет шары. Валерию поначалу не удавалось их сбивать. А тут еще на истребителе отказал один из пулеметов. Произвел атаку, вторую — безуспешно. Тогда Валерий подвел истребитель вплотную к шару и уничтожил цель винтом самолета. По существу, это был своего рода таран в стиле Нестерова.

Когда командир эскадрильи спросил его, зачем он разбил шар винтом, Чкалов ответил:

— Я буду так делать с керзоновскими летчиками, когда пулеметы не будут стрелять.

Его решительность понравилась командиру, хотя сбивать шары винтом самолета было запрещено.

За короткое время Валерий освоил воздушную стрельбу и оставил далеко позади себя многих опытных летчиков, но продолжал упорно работать над собой. Приближалась десятая годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. В части ходили слухи, что на воздушный парад в Москву приглашают 1-ю Краснознаменную эскадрилью. Более того, назывались фамилии старшего летчика Чкалова и его друга Максимова. Кандидатура Чкалова обсуждалась долго: с одной стороны, у него имелось немало проступков, с другой — лучшего летчика трудно было найти. Сторонники Валерия доказывали, что именно он спас не одну жизнь летчиков эскадрильи, открыв способ запуска в воздухе на самолете «Фоккер-Д-7» моторов, которые останавливались при зависании истребителя на фигурах высшего пилотажа. Припомнили и линкор «Марат», найденный бесстрашным летчиком в просторах туманной Балтики.

8 ноября 1927 года Валерий Чкалов взлетел с Ходынского поля для показа фигур высшего пилотажа Реввоенсовету Республики. Климент Ефремович Ворошилов, начальник ВВС Красной Армии П. И. Баранов, его заместитель Я. И. Алкснис и много других военачальников восхищенно смотрели за искусным полетом истребителя. Высший пилотаж Валерия Чкалова был отмечен особым приказом. В нем, в частности, говорилось: «Выдать денежную награду старшему летчику Чкалову за особо выдающиеся фигуры высшего пилотажа». Приказ был зачитан на торжественном заседании в Большом театре.

Однако вскоре условия службы усложнились. Командира эскадрильи И. П. Антошина перевели в другой округ. Чкалов остался без понимавшего его достаточно строгого, но справедливого Бати. К его характеристике все чаще стали добавлять фразу: «Безмерно храбр, но недисциплинирован». Новое командование эскадрильи лишило летчика возможности развернуть свои способности. В середине февраля 1928 года Чкалова перевели на должность командира звена в Брянск. Он покинул 1-ю Краснознаменную…

Вдали от семьи Валерий скучал, настроение было подавленное. Как-то в летних лагерях в Гомеле произошла авария, о которой он писал жене: «Вчера подломал самолет. Страшно неприятно, хотя и пустяки сломал… За шесть лет не было поломок, а тут вот появилась. Объясняю плохим душевным состоянием…» В другом письме он размышлял: «Как истребитель, я был прав и буду впоследствии еще более нрав. Я должен быть всегда готов к будущим боям и к тому, чтобы только самому сбивать неприятеля, а не быть сбитым; для этого нужно себя натренировать и закалять в себе уверенность, что я буду победителем… Я признаю только такого бойца, кто для спасения других людей пожертвует своей жизнью…»