Первый всадник

– Мы не можем просто отпустить ее. Эти животные схватят ее, убьют и вернут первого всадника под трон Ио! Если у неба будет Война, мы не особо будем нужны. Хаос придет от одного ее шага по земле, – не успокаивалась Чума, если верить в слова девчонок. Воистину всадник раздора. Даже сейчас умудрилась завязать спор.

Я что, начинаю им верить? Бред какой-то.

– Мы не можем уберечь ее от самой себя. Такова ее суть: смело рваться в бой и воевать против устоев, – мягко говорила Надя. Она всегда была чувствительнее всех.

– Этот бой она проиграет! – рыкнула Вера, смахивая в раковину пробирки, отчего тонкое стекло мгновенно разбилось, и лаборатория наполнилась звоном.

– Она сильная, – через некоторое время заговорила Люба, – попытаются ее убить, обломают клыки и когти. Или вы забыли кто она?

Реаниматолог говорила так, будто я была не менее величественна, нежели Александр Македонский. Это настолько поразило меня, что я открыла глаза и приподнялась, наблюдая за девчонками через просвет между лабораторным оборудованием.

– Она Война. От ее поступи развалилась Вавилонская башня. Именно с ее приходом было уничтожено египетское господство. От ее взгляда пала Римская империя, армия Македонского, а после и правление Чингисхана. А сколько перемен в мире было лишь от ее дыхания в ту или иную сторону. Неужели вы считаете, что Ви будет так легко заточить, когда она этого не хочет? – и Смерть скептически выгнула бровь. – Скорее меня хватит удар.

Хм, черный юмор от Любы, это что-то новенькое.

Странная вера в меня была приятной и заставляла стыдиться мыслей о побеге или о сумасшествии всех троих. В пользу девочек говорил и кинжал, что отлично отгонял от меня ангелов. А вот с костюмами сложнее, все семеро не особо впечатлились моим оружием, будто привыкли к нему. А такое могло быть только в том случае, если девчонки не лгут.

– Кто такой Ио? – мои слова вызвали оцепенение всадников на несколько секунд.

– Это тетраграмматон, – ответила Люба, убирая свои пепельные волосы в хвост.

Неужели она собиралась, несмотря на свои предыдущие слова, схватить меня.

– Не переживай, милая. Я просто готовлюсь помочь нашей вспыльчивой подруге убрать стекло из раковины. А то распсиховалась тут, – и Люба неодобрительно поцокала языком, принимаясь за уборку.

– Я не знаю, что такое тетраграмматон, – сконфужено призналась.

Нужно прочесть всю христианскую мифологию, писания и библию, а то чувствую себя неучем. А ведь обзавелась красным дипломом.

– Это имя бога, – ответила Надя и мягко улыбнулась мне, – считается, что назвать господа полным именем невозможно или чрезвычайно сложно. Другие говорят, что никто не достоин его произносить. Поэтому тетраграмматоном считается первое написанное на иврите многословное имя.

– Несмотря на все эти утверждения, у нашего создателя много имен: Ио, Иахо, Эл, Элоах, Адонай, Элохим, Саваоф, Элион, Саддаи. Зови, как больше нравится. Мы привыкли к Ио, – просто, без затей, пояснила успокоившаяся Вера.

– Нас создал бог? – я зацепилась именно за это утверждение.

Я всегда думала и верила, что всадники апокалипсиса, это исчадия ада, что жаждут уничтожить мир. Но если судить по нам четверым, то желания прикончить семь с половиной миллиардов человек не наблюдалось. Скорее одни попытки избежать этого.

– Естественно, – фыркнула Чума, – все создал бог. Даже дьявола и демонов. Он изгнал своего сына, святозарного Самаэля, а с ним еще восемь ангелов. Именно они стали во главе ада, которым так пугают детей. Все его рук дело. А мы его оружие. Хлыст, которым он изредка порет забывшееся человечество, когда его дети перестают бояться и почитать его.

– Все, кто пытался сравнить себя с богом, жестоко за это поплатились. Вот только вершили казнь мы. Приговор выносил Ио, а мы были исполнителями его воли. При этом своего мнения мы не имели права высказывать или следовать своим желаниям. Цепные псы, что кидаются на любого, кто попал под божественный указующий перст, – печально рассказывала Надя.

Да, прошлая жизнь мне однозначно не нравилась, если верить в нее. Она была не чем иным, как рабством.

– Нас создавали бесчувственными и бездушными, – болезненно произнесла Вера, опираясь о стол и пряча отчаяние, – но даже у самой Бездны появятся эмоции, если столько раз уничтожать живых. Для нас это стало невыносимым бременем.

– И мы не вернулись к трону. Сбежали, – продолжила Надя.

– Рисковые вы, девчонки. Противостоять воле бога могут позволить себе только безумцы. Я не спец по богам, но этот точно могущественный дядька, – я усмехнулась, но не всадники.

– А кто поднял бунт? – и Смерть уставилась на меня.

– Да. Самая безумная из нас именно ты, – рассмеялась Вера.

– Меч против посланников бога подняла ты. Рубанула своего тетраморфа по крылу и деру к Абаддон. Теперь твоя давняя подруга падший ангел, как и остальные бунтовщики.

– А почему тогда мы не падшие? – неуверенно спросила, стараясь перевести тему с моего возможного подстрекательства к бунту.