Первый всадник (СИ)

– Обойдемся без этого. Уверен, наша сообразительная подопечная сама все поймет и перенесет защиту диплома, – на этом тренер мне подмигнул и пошел в прихожую.

– А если не сообразительная? Сломать ногу? – вполне серьезно спросил ангел.

– Если не сообразительная, то стреножить, как строптивую лошадку. Ломать нельзя, чревато, – брюнет указал на кинжал на столике, – может чего случайно отрезать. Чисто на рефлексах. На твоем месте я бы не рисковал.

Борис проникся, настороженно косясь в мою сторону. Так и хотелось выкрикнуть «Бу!» и посмотреть на реакцию нимбоносца. Однако от опрометчивого поступка я удержалась.

– Все, Ви. Я вернусь к завтрашнему обеду. Ночью у меня дела, а с утра тренировка. За тобой присмотрит Боря. Его не обижать. Лучше покормить и почесать бочок. Тогда он твой со всеми потрохами.

Я кивнула, а когда столкнулась взглядом с Костей, то замерла. Тренер наклонился и легко поцеловал меня в щеку. Вот только краешек его губ случайно коснулся моих, забирая этой неосторожностью вдох. Всего чуть-чуть задержки в обратном движении, и это рождает вопрос. А случайно ли?

***

Позвонить своему куратору по дипломной все же пришлось. С самого утра, когда я только открыла глаза. Боря за этим тщательно проследил по наставлению тренера. Причем подошел он к делу ответственно и, как по мне, буквально. Когда я набрала номер преподавательницы на смартфоне, Костя купил мне его вместе с одеждой, мой сторож заставил включить динамик, чтобы слышать разговор полностью. Я повиновалась, но отойти на пару шагов не забыла. Вдруг маньяк какой. С этими ангелами ни в чем нельзя было быть уверенной.

– Софья Антоновна, здравствуйте. Это Мечник, – произнесла в трубку, держа мобильный на ладони. Боря бдел и не моргал. Даже сглотнула от такого пристального внимания.

– Все друзья у Орлова чокнутые, – очень тихо прошептала себе под нос.

– Добрый день, Виктория. У тебя ко мне какой-то вопрос по завтрашней сдаче? – раздался искаженный связью, провайдерами и динамиком голос моей преподавательницы бальзаковского возраста.

Борю аж перекосило. Еще бы, нашу Софочку за масляный голосок мартовской кошки, попавшей под газонокосилку, прозвали банши. Вроде и не кричит, а слова так и ввинчиваются в голову. Тут даже функция «уменьшить звук» мало помогает при разговоре по телефону.

– Она присмерти? – басом, благо тихо, спросил удивленный ангел.

– Нет, – шикнула на шатена, – будешь болтать, выключу громкую связь, – пригрозила, закрывая микрофон пальцем.

Мне в ответ кивнули, что означало «буду паинькой». По крайней мере, так я это поняла.

– Софья Антоновна, у меня беда случилась. Я повредила ногу, – как можно жалобнее произнесла я.

– Ох, моя дорогая! Как же так? Сильно? – продолжила плавить наши перепонки преподаватель по политологии.

Человек она не плохой, как преподаватель вообще великолепна, но вот общаться с ней сущая пытка.

– Что произошло? Ты в больнице? – и еще сотня визгливых вопросов, на которые невозможно ответить разом.

Я скривилась, и сквозь накатывающую мигрень начала придумывать отмазку. Все же студенты в этом одни из лучших.

– С байка упала. Неделю постельный режм…

И тут Боря так сурово на меня посмотрел, что я аж подавилась последним словом. Ангел показал мне на ногу и продемонстрировал два пальца.

Хочет, чтобы я две недели больничного взяла? Так это ж такой напряг. Ладно неделя подделанного больничного, но две? Что-то этот мужчина начал смахивать на криминального авторитета. И рожа кирпич и тело шкаф. Пугает он меня, особенно его взгляды на чудесную и очень дорогую мне ножку.

– Как же так, Виктория. Сколько раз я говорила тебе, что необходимо быть осторожной, – продолжила говорить банши, но теперь даже ее голос не так раздражал, – так ты хочешь перенести защиту диплома на неделю?

Мне к лицу тут же поднесли два пальца. Или я была так напугана, или просто близко смотрела на эти пальцы, но они мне показались размером с запястье. Боря впечатлял и все неизгладимее.

– Две, – произнесла в трубку.

– Недели две, Виктория?

– Месяца, – грозно прошептал Боря.

Я снова закрыла микрофон пальцем и глубоко вдохнула, чтобы высказать все, что я думаю об этом индивиде, сильно смахивающем на кгбиста.

– Какие, к черту, два месяца! С ушибом не сидят два месяца на больничном. У меня же не открытый перелом.

– Скажи, что перелом, – напирал, как таран, ангел. Переговоры и компромисс явно не его конек.

– А если меня увидят на байке в городе! Какая дура с переломом гоняет на спортаче? А больничный кто мне на такой срок подпишет? Будущий условно отбывающий.

– Не садись на байк.

– Счас, ага. Разбежалась, не села, и снова побежала.

– Могу помочь с переломом. И справка настоящая и на байк не сядешь, – совершенно серьезно сказал Борис и снова посмотрел на мою ногу.

– А ну отойди от меня! – я отскочила от этого непробиваемого маньячины, сбрасывая вызов. Вдруг в полицию звонить придется. Парень явно неадекват с диагнозом «отсутствие каких-либо эмоций».

– Я профессионально, – он начал сокращать между нами расстояние, а я увеличивать, – срастется легко, даже последствий не будет.