Первый встречный, или Лекарство от любви

Парень приподнял бровь, и стало еще веселее. Все-таки он влиял на меня как-то очень странно: будто и впрямь от его присутствия я резко глупела и пьянела, хоть на самом деле не выпила ни глотка спиртного.

— Это папины слова, — пояснила в ответ на незаданный вопрос. — Он подробно рассказал о последствиях такой моей выходки. Вот, пытаюсь все осмыслить.

— И как, получается? — Стас тоже усмехнулся. — Безрассудными быть мы еще даже не начали. Ну-ка, пойдем! — и быстрее, чем я успела отреагировать или как-то возразить, поднялся с кресла и, обхватив мою ладонь, потянул за собой.

Глава 22

И правда, уже совсем скоро убедилась, что с выводами о безрассудстве поторопилась. Его и в помине не было. Раньше. До того момента, когда парень втянул меня за собой в крохотный туалет самолета и  прижал к раковине своим сильным, вибрирующим от желания телом.

Как-то даже не пришло в голову возмутиться или возразить. Да и вряд ли бы я смогла. Трудно возражать, когда во рту орудует наглый язык, лишая возможности не только говорить, но и дышать спокойно.

Это было… на грани. Или, скорее, за гранью. Здравого смысла, прежнего опыта — да вообще всего! Заниматься сексом в самолете — даже не знала, что такое бывает. Неудобно же до безумия. Почти больно от тесноты помещения, когда при каждом толчке ягодицы врезались в прохладный край раковины. Уцепиться было не за что: страшно что-то сломать, и от этого страха уровень адреналина поднимался до   каких-то немыслимых пределов. Но при всем этом неудобстве — фантастически хорошо.

Видеть свое отражение в его глазах. Пронзительных. Оценивающих. Сейчас в них не осталось ни прежней нежности, ни заботы о моем удовольствии. Стас просто брал то, в чем отчаянно нуждался сам, резко и жестко вбивался в мое тело. От осознания такой его потребности во мне, неготовности подождать несколько часов до конца полета и приезда в отель я и сама сходила с ума. Царапала предплечья, кусала жадные губы, давилась собственными всхлипами, стараясь вести себя как можно более неслышно. В голове снова не осталось ни одной трезвой мысли.

Он толкнулся последний раз, впечатывая меня спиной в зеркало, еще крепче прижал к себе перед тем, как опустить на пол. Поддержал, чтобы не свалилась на ослабевших ногах.

— Шикарное начало отпуска! — хрипловато рассмеялся, помогая поправить одежду. — Идем?

Я на мгновенье прикрыла глаза, прислушиваясь к все еще пульсирующему в теле наслаждению. Но услышав щелчок двери, в ужасе вцепилась в его руку.

— Постой,  нет! Как же мы выйдем? Все же наверняка догадаются, что мы… что тут…

Он приподнял бровь.

— Предлагаешь следующие несколько часов полета провести в туалете? Ну-у-у, не знаю, по мне так это не очень удобно. Да и есть хочется, а сейчас как раз должны начать развозить.

— Но все же догадаются… — почти с отчаяньем повторила я, когда Стас все-таки открыл дверь и вышел в салон. Бросилась следом, впиваясь взглядом в затылок парня. Лишь бы не смотреть по сторонам. И даже когда оказалась на своем месте, снова закутываясь в плед, будто это могло помочь, смущение никуда не делось.

Казалось, что все шепчутся. Смотрят на нас и обсуждают то, что случилось. Я вздохнула, жалобно глядя на Стаса.

— Точно догадались…

Он усмехнулся.

— И что? Считаешь, они захотят об этом поговорить?

— Нет, но… Будут смотреть и думать, что мы… — я невольно поежилась, представляя, какие мысли обо мне посетят окружающих людей. Вернее, уже наверняка посетили.

— Да брось! — беззаботно рассмеялся парень. — Людей мало что заботит, если это не касается их напрямую. Ну, может, подумают пару минут. И то с завистью. Потому что самим слабо сделать то, что хочется, — задорно подмигнул мне.  Как мальчишка-шалопай, честной слово! — Это же классика: таких людей большинство. Лучше быть скучным и правильным, чем счастливым.

Он говорил очень правильные слова, но от волнения было тяжело их осмыслить. Я кивнула, силясь успокоиться.

— Если бы мы летели в бизнес-классе, там можно было бы не прятаться.

Стас слегка виновато покачал головой.

— Ну, прости, с бизнесом не получилось, — сделал небольшую паузу, задумываясь, а потом пояснил: — Папа не захотел раскошелиться.

Его слова как будто царапнули изнутри. Прозвучали  как-то странно. Он  казался самодостаточным, уверенным в себе. Хорошо знающим, что делает. И потому довольно трудно было представить, что за все его решения и пожелания платил богатый папочка.

— А чем занимается твой отец? — я отвернулась к иллюминатору, рассматривая темные клубы облаков. Это вообще не мое дело. Каждый живет, как считает правильным. Я ведь тоже зависела от собственных родителей и их средств — того, что зарабатывала на подработках, на жизнь вряд ли бы хватило. А сейчас папа весьма недвусмысленно дал понять, что не собирается меня поддерживать, раз связалась непонятно с кем. Отец Стаса все же повел себя значительно более лояльно. Уступил прихоти сына, согласившись проспонсировать нашу совсем не дешевую поездку. Почему же тогда я не могла отделаться от ощущения, что что-то не так?