Первый закон

«Не очень похоже на восторженное, взволнованное и радостное согласие, о котором пишут в романах. Скорее – вынужденная сделка, повод для печальных размышлений о том, что могло бы быть, однако никогда не произойдет».

– Когда-то я очень любила смотреть, как вы с братом фехтуете. Кто бы мог подумать в те дни, что мы с вами обручимся? – прошептала Арди, разглядывая кольцо. – Вы всегда были мужчиной моей мечты.

«А теперь твоего кошмара».

– Жизнь вообще странная штука. Такой поворот событий предугадать было невозможно.

«Итак, я спас две жизни. Насколько это перевесит совершенное зло? Хорошо хоть, этот поступок падет на нужную чашу весов. У каждого должно быть хоть что-то на правой чаше весов».

Она посмотрела на Глокту темными глазами и спросила:

– А на камень побольше денег не хватило?

– Пришлось бы ограбить казну, – хрипло выдавил он.

«По традиции здесь должен быть поцелуй, но, принимая во внимание обстоятельства…»

Она шагнула к нему, подняла руку. Он отшатнулся, поморщился от резкой боли в бедре.

– Простите… Я несколько не в форме.

– Уж если я согласилась, то сделаю это как полагается.

– Получите максимум возможного, вы имеете в виду?

– Получу что-то так или иначе…

Арди подступила еще ближе. Он заставил себя остаться на месте. Она посмотрела ему в глаза, медленно потянулась и коснулась его щеки. Его веко задергалось.

«Какая глупость. Меня и прежде касались десятки женщин. В другой жизни… В другой…»

Ее рука легко погладила его лицо, кончики пальцев пробежались по скуле. Арди притянула его к себе. Громко щелкнул шейный позвонок. Ее теплое дыхание овевало подбородок. Ее губы ласково коснулись его рта, отстранились. Она негромко застонала, и от этого у него перехватило дыхание.

«Сплошное притворство. Кому захочется приласкать это изувеченное тело? Поцеловать изуродованное лицо? Меня самого тошнит от отвращения. И все же я должен ценить ее старания…»

Левая нога дрожала. Глокта изо всех сил вцепился в трость, шумно засопел. Арди, наклонив голову, жарко впилась ему в губы. Кончик ее языка коснулся голой десны.

«Сплошное притворство. Но как у нее хорошо получается…»

Первый закон

Ферро села и уставилась на свою ладонь. Эта самая ладонь недавно держала Семя. Ладонь выглядела как обычно, однако что-то в ней изменилось. Она все еще оставалась холодной. Очень холодной. Ферро пыталась согреть ее под одеялом, держала в горячей воде, подносила к огню…

Ничего не помогало.

– Ферро… – раздался шепот, тихий, словно ветер за окном.

Она вскочила, сжимая нож в кулаке, оглядела углы комнаты. Пусто. Она посмотрела под кровать, проверила узкую щель под шкафом, сорвала с окна занавеси. Никого. Она знала, что никого нет.

Но все равно слышала голоса.

Мощный стук в дверь. Ферро обернулась, рассерженно зашипела. Еще один сон? Еще один призрак? Стук не прекращался.

– Входи! – крикнула она.

Дверь отворилась. Байяз. Он удивленно приподнял бровь, завидев нож.

– Похоже, твоя любовь к клинкам перешла все границы, Ферро. Здесь нет врагов.

Она презрительно сощурила глаза, недоверчиво поглядела на мага.

– Что случилось, на ветру?

– Что случилось? – переспросил Байяз и пожал плечами. – Мы победили.

– Что это были за силуэты? Те тени?

– Я не видел ничего, кроме заслуженного наказания Мамуна и Сотни Слов.

– И голосов не слышал?

– Над громовыми раскатами нашей победы? Нет, ничего.

– А я слышала. До сих пор слышу. – Ферро опустила нож, заткнула его за пояс. Размяла пальцы – с виду такие же, но странно изменившиеся.

– И что они говорят, Ферро?

– Говорят о замкàх. О вратах и дверях. О том, что их надо открыть. Твердят о том, что их надо открыть. Спрашивают про Семя. Где оно?

– В безопасном месте. – Байяз невозмутимо поглядел на нее. – Если ты и впрямь слышишь голоса порождений Другой стороны, то помни: они сотканы из лжи.

– Не они одни. Они просят меня нарушить Первый закон. Совсем как ты.

– Ну, это зависит от толкования, – заметил Байяз, горделиво усмехнувшись, будто совершил нечто восхитительное. – Я совместил принципы Гластрода с техникой Делателя и использовал энергию Семени, чтобы мое искусство сработало. Что из этого вышло… – Он удовлетворенно вздохнул. – Ну, ты была там. Но прежде всего это был триумф воли.

– Ты исказил печати. Ты рисковал, поставил мир на грань гибели. Рассказчики Тайн…

– Первый закон – парадокс. Каждый раз, когда ты что-то меняешь, ты касаешься нижнего мира, а это всегда рискованно. Если я и перешел черту, то только на определенной шкале. Мир в безопасности, не так ли? Я не намерен просить прощения за размах своих устремлений.

– В ямах хоронят сотни людей… мужчин, женщин, детей. Как в Аулкусе. Этот недуг – он из-за того, что мы сделали. В этом размах твоих устремлений? В размерах могил?

Байяз пренебрежительно мотнул головой.